Когда Мэгги уже летела к себе домой, в Чикаго, она призналась себе, что ее брак с Майком становился все бессмысленнее день ото дня, и не знала, что делать. Зато он знал. Через день он вернулся из командировки и, войдя в квартиру, объявил, что уходит к другой женщине, и тут же исчез.

Придя в себя после шока, Мэгги принялась выбираться из хаоса мыслей и чувств, в который она погрузилась после неожиданного ухода Майка.

Начался бракоразводный процесс, квартира была выставлена на продажу, и как только она была продана, Мэгги переехала жить на Восток, в свой родной город — Нью-Йорк.

Там она прожила шесть месяцев, сняв «студию» — маленькую квартирку с ванной и кухней. Родители Мэгги к тому времени уже умерли, семьи у нее больше не было, связи с друзьями юности были утеряны. Это было одинокое существование.

А потому Саманта без особого труда уговорила Мэгги начать подыскивать дом в северо-западной части Коннектикута.

Саманта убедила ее возобновить работу в качестве дизайнера по интерьерам. Несколько лет назад Мэгги удалось устроиться в преуспевающую чикагскую дизайнерскую фирму. Она буквально бредила своей работой, но ей пришлось уйти оттуда — Майк был решительно против, он считал, что Мэгги должна заниматься домом и детьми.

На сей раз она, последовав совету лучшей подруги, повесила табличку «Мэгги Соррел, дизайнер» на дверях своего небольшого дома в колониальном стиле, который купила в Коннектикуте, в Кенте. Дом, с ее точки зрения, являл собой истинное сокровище и находился всего в нескольких милях от Вашингтона, где жила Саманта.

Благодаря связям Саманты Мэгги быстро стала получать заказы на дизайн. Это был мелкий приработок. Однако он позволил ей снова окунуться в свою профессию, а деньги, заработанные ею, пошли на покрытие закладной.

Саманта, отличавшаяся неиссякаемым оптимизмом, твердила, что скоро в руки Мэгги непременно приплывет крупный заказ. И та ей верила.

Мэгги заворочалась в кровати, устраиваясь поудобнее, но сон пропал окончательно. Включив свет, она взглянула на будильник и решила, что лучше встать. Было уже четыре, а она, когда не спалось, частенько вставала в это время и к восьми часам уже успевала переделать кучу дел.

Через час Мэгги сидела за письменным столом, потягивая кофе. Она была одета, подкрашена и готова к предстоящему дню. На сегодняшнее утро у нее была запланирована поездка в Вашингтон, в мастерскую Саманты, чтобы посмотреть последний вариант расписанных вручную тканей для спальни дома в Нью-Престоне, над интерьером которого она работала. Затем она должна будет представить эскиз интерьера для библиотеки владельцу дома в Роксбери. Соединение воедино всех образчиков для этой комнаты было на сегодняшний день главной задачей.

Мэгги принялась подбирать небольшие лоскутки из нескольких холщовых сумок, стоявших на полу у ее ног. Здесь были кусочки тканей всех оттенков зеленого и красного — цвета, которые хотел использовать владелец, — но ни один из них ей не нравился. Большинство красных тканей были слишком яркими, а зеленых — слишком бледными.

— Чересчур мрачно, — пробормотала она.

И вдруг, без какой-либо причины, ее мысли обратились ко вчерашней встрече в театре.

И снова перед ней возник Джейк Кэнтрел. Конечно, следует признать, как она была глупа, действительно приняв его, пусть и на несколько минут, за Тома Круза. Попалась на розыгрыш подруги. Но Саманта так убедительно произнесла это имя, когда Джейк направлялся к ним по проходу в зрительном зале. А потом он застал их обеих врасплох, заговорив о своих идеях относительно освещения. С этого момента Мэгги больше не сомневалась в том, что он знал свое дело и действительно был таким талантливым, как говорила Саманта. Хотя, конечно, Саманте в этом случае нельзя было особенно доверять. «Ей всегда нравились красивые мужчины», — подумала Мэгги, перебрала снова приготовленные образцы, а затем откинулась на спинку стула, задумчиво уставившись в пространство.