Через час Элис Шоу с интересом наблюдала, как ее небритый племянник, одетый в потертые джинсы и свитер грубой вязки, поглощает жареный бифштекс с картошкой. В ресторане отеля «Плаза», где Джон всю жизнь только ужинал, стоял утренний аромат кофе и горячих булочек, но вышколенный метрдотель и глазом не моргнул, услышав неожиданный заказ мистера Ормонда. Аристократ может позволить себе практически все, что угодно...

– Прости, Элис, видимо, нервы. Голоден, как волк. Хочешь мяса?

– Не пугай меня. Я не ем мяса уже десять лет, а время моего утреннего зеленого салатика с корочкой хлеба и литром минералки еще не пришло. У меня вообще еще не утро. Что с тобой, Джонни? Такой аппетит обычно посещает после хорошей...

– Ни слова, Элис!

– Физической работы, имела я в виду. А ты что имел в виду?

– Учти, мне не до словесных перепалок, не до каламбуров и не до соленых шуточек. Дело очень серьезное.

– Ты сказал, это касается Жюльетты.

– И не соврал. Это касается ее. И меня.

Элис откинулась на спинку стула и прищурилась.

– Ты повел себя нескромно, мой ангел? Что ж ты натворил? Заглянул ей в вырез? Поцеловал в щечку при людях?

– Элис, я с ней спал.

– Нет!

– Да! Я ее люблю. И она несовершеннолетняя.

– Погоди, не так быстро. Кто в результате пострадал? Она?

– Естественно! Она же несовершеннолетняя.

– Ты что, изнасиловал ее?

– Элис!!!

– Джон, я с утра плохо соображаю. Вы с ней... того... понятно, что делали. Ты ее любишь. Она тоже не сопротивлялась. В чем проблема?

– Она еще ребенок.

– Ну... теперь уже нет. Джонни, она тебя соблазнила, ты изменил Меделин, и тебя мучает совесть? Ты соблазнил Джу, она осознала, что совершила ошибку, и не хочет тебя видеть? Вы оба напились и лишили друг друга девственности, а теперь ты беременный?

– Почему ты издеваешься?

– Потому что ты несешь чушь. Ты ее любишь, она тебя тоже, в чем здесь проблема?

– Стоп! Я не говорил тебе, что она меня любит.

– Ха! Бином Ньютона! Да это было видно с первого дня! Вы же так и пялились друг на друга. Вопрос был только в том, как быстро до вас дойдет и не станет ли помехой твое дурацкое ханжество.

– Мое ханжество? Элис, я не ожидал...

– Что так много людей знают о тебе правду? Джонни, малыш, я девушка пожилая, грубая, хотя люблю тебя нежно. Все твои вопли о несовершеннолетних воспитанницах и недопустимом для опекуна сластолюбии...

– Я такого не говорил!

– Но именно это подразумевал. Не перебивай. Так вот, все это хорошо для прошлых веков. Не всех, заметь. Жене Бассенкура было пятнадцать, когда он умыкнул ее из Каер-Карнарвона. Еще это хорошо для глупых куриц, вроде Меделин Уайт и ее мамаши. Но в принципе это есть отвратительное, старомодное и пошлое ханжество.

– Элис, ты не понимаешь, а мне не даешь договорить!

– Молчу. Закажи мне минералки?

– Пей мою. Дело не в том, что она маленькая. Она и не маленькая совсем. Она может оказаться...

– Ну давай, не томи.

– Она может быть моей сестрой.

– Интересно. Так иногда говорят любовницам при разрыве. «Мы больше не будем жить вместе, но ты мне теперь как сестра». После этого хочется застрелиться.

– Элис, Жюльетта может оказаться моей сестрой или племянницей. Дочерью или внучкой дяди Гарольда. Это не точно, но вполне возможно. И в этом случае... я не знаю, что мне делать.

– А что ты хочешь с ней делать в принципе?

И вот тут племянник впервые в жизни удивил свою тетку. Он вдруг улыбнулся совершенно неотразимой и удивительно мужской улыбкой, от которой у Элис мурашки по спине побежали и румянец вспыхнул на щеках, а потом тихо произнес:

– Даже тебе я не могу сказать, ЧТО я хочу с ней делать, Элис.