— Что? — эхом откликнулся лейтенант.

— Пистолет. А потому мы с тобой сегодня беседуем с Семеном Михайловичем Барабановым…

…Выйдя на пенсию, бывший партийный работник поселился недалеко от Москвы, в двухэтажном коттедже, построенном по индивидуальному проекту. Ворам здесь было чем поживиться, но когда Сергей Павлович и лейтенант Попугайчик проходили между домами, стоящими близко друг к другу, за каждым глухим забором раздавался грозный собачий лай. Плотность застройки была велика: место хорошее — рядом с шоссе, от столицы недалеко, но вокруг лес. Тишина, покой, воздух чистый. Что еще нужно пенсионеру для счастья? Заслуженный отдых от праведных трудов. Этими праведными трудами Семен Михайлович Барабанов отхватил себе приличный кусок земли и застроил его с истинно русской основательностью.

Коттедж красного кирпича был хорош. По углам прилепились четыре островерхие башенки, спереди высокое крылечко, над ним нависал балкон. На окнах решетки, за решетками белые занавесочки. Забор вокруг хозяйства Барабанова отгрохали высоченный, выложенный из того же красного кирпича, что и дом, опять же с башенками по углам. Чтобы, значит, заслуженный отдых никто не нарушал.

Сергей Павлович долго мялся у калитки, не решаясь ее открыть. Там, за забором, бесновалась собака. Судя по тональности лая, огромная. Барабанов к гостям не спешил. Майор Волнистый настойчиво постучался. Наконец Семен Михайлович подошел к калитке, приоткрыл крохотное окошко, грозно спросил:

— Кто там?

Майор Волнистый через окошечко протянул Барабанову удостоверение.

— Милиция. У нас к вам несколько вопросов, Семен Михайлович. Открывайте.

Неизвестно, о чем подумал бывший партийный работник, но руки, когда он открывал калитку, заметно дрожали. На зычный призыв хозяина к калитке подошла его жена, стала оттаскивать беснующегося дога. Пока собаку не привязали, Сергей Павлович и лейтенант так и топтались у калитки: из огромной пасти собаки капала слюна, зубы впечатляли. Оба неуверенно оглядывались. Лейтенант Попугайчик даже не удержался и присвистнул: а хорошо живут бывшие партийные работники! Постройки — одна к одной. Везде, кроме кирпичного дома, янтарное, покрытое лаком дерево, малиновая черепица. Повсюду яркие осенние цветы: на клумбах, вокруг беседки, в больших каменных чашах возле крыльца. Хозяин широким жестом и с принужденной улыбкой показывал гостям дорогу:

— Прошу, прошу.

Майор Волнистый не стал его томить. Войдя в дом, сказал без предисловий:

— Семен Михайлович, много лет назад у вас была похищена коллекция огнестрельного оружия. Мы навели справки. Преступника быстро нашли, вам вернули практически все, но один пистолет до сих пор числился в розыске. Так вот: его нашли. Из него на днях убили женщину. Хотелось бы узнать подробности кражи. Как вы думаете: к кому он мог попасть? Может, к заядлому коллекционеру, как и вы?

— Так вы по поводу пистолета? — откровенно обрадовался Барабанов. — Хотите узнать о моей коллекции? А я‑то думал… — Он вдруг спохватился: — Как вы сказали? Женщину убили? Ай‑яй‑яй! Женщина убита! Жизнь‑то какая нынче, а? Вот нас ругают теперь, коммунистов. Ленина хотят из Мавзолея вынести. А ведь при нас такого безобразия не было, какое сейчас творится…

— А как насчет оружия, похищенного из вашей коллекции? — прервал его майор. Не на митинге же. По делу.

— Да‑да, конечно. Проходите. Поднимайтесь наверх. Валя, это по поводу моей коллекции, — сказал Барабанов появившейся на пороге жене.

Волнистому показалось, что и та вздохнула с облегчением. А Барабанов продолжал:

— Валентина, нам все в кабинет. По сто грамм, закуски.