Первым поэтом Британии считался в те времена вовсе не Билли Шекспир, а поэт-лауреат, преемник великого Чосера некий Сэмюел Даниэль, которому король пожаловал щедрую пенсию вином. Сему лауреату суждено было кануть в безвестность. Так, говорили древние, проходит слава мирская!

В мае 1610 года, когда Джорди шел пятнадцатый год, отец вернулся из плавания к берегам Франции со скорбной вестью: 14 мая на улице в Париже фанатик Франсуа Равальяк двумя ударами кинжала убил короля Франции Генриха IV. «Le Roi est mort! Vive le Roi!» «Король умер! Да здравствует король!» Им стал юный сын Генриха бездарный Людовик XIII.

— Это был добрый король, — печально сказал капитан Лермонт о Генрихе. — Запомни его имя. Он стоял за свободу совести, за нас, протестантов, последователей Нокса, Кальвина и Лютера, за своих гугенотов. Это был умный и справедливый Государь. Убийцу, говорят, подослали отцы иезуиты. И наши шотландские гвардейцы, охранявшие короля, не смогли спасти его.

Вряд ли капитану Лермонту могло прийти в голову, что его сыну Джорджу доведется служить другому Государю, имя которого еще никто в Европе не знал. Не мог подумать тогда и сам золотушный отрок Михаил Романов, что бояре посадят его Царем на Москве…

Подобно русскому Царю Михаилу, своему ровеснику, Джордж в детстве болел золотухой.

Мама свято верила в чудодейственную силу гэльского способа лечить все болезни, а также порчу от дурного глаза серебряной и тем более золотой водой, для чего требовалось положить соответствующую монету — чем ценнее, тем лучше — в кружку с водою и опрыскивать ею пациента, истово творя молитву. Муж от такого лечения отказывался, а сын покорно сносил. К вящему изумлению скептика капитана Лермонта мама вылечила-таки сына. Однако скепсис капитана был неизлечим.

В семинарии до драк доходили споры между сторонниками крайних реформаторов Кальвина и Нокса и защитниками Епископальной церкви, за которую стоял король Иаков. Дядя Джорди, сэр Патрик Лермонт, был тогда героем борьбы шотландских протестантов против папистов.

Мать не могла просветить Джорди по части всех этих премудростей, а отец посмеялся, потрепал его вихры и сказал ему:

— Весь этот спор — буря в стакане воды. Наш предок сэр Патрик Лермонт, убивая кардинала Битона, верил, что вся обрядовая сторона религии — поповские игрища. Надейся на Бога, а сам не плошай — вот моя религия! Но спор этот нужен королю Иакову, чтобы утверждать над нами самовластие. Мы, Лермонты, поддержали бы его, будь он достойным Государем вроде своего дела Иакова V, коему служил наш прадед сенешалем, но наш Иаков только самый образованный дурак в христианском мире!.. Даже нашего Берика и то не может вернуть Шотландии!

«Нашим» капитан Лермонт называл Берика потому, что Лермонты по преданию некогда, в Средние века, были эрлами этого пограничного шотландского города, соперничавшего с самим Лондоном по портовым оборотам. Один из Лермонтов был потом главным зодчим и строителем мощного Берикского замка. Король Иаков, боясь обидеть англичан, оставил Берик висеть между небом и землей, никогда не относя его ни к Английскому, ни к Шотландскому королевству и всегда называя его лишь королевским добрым городом Бериком-на-Твиде, который по этой причине вечно отказывался признать законы и Англии, и Шотландии.

— А вообще больше читай, — советовал сыну капитан Лермонт, — умнее друзей, чем книги, ты нигде и никогда не найдешь! Это завещал нам наш великий предок — сэр Томас Лермонт.

В домике отца на морском берегу в Абердине имелась солидная библиотека, собранная отцом во время захода его корабля в большие порты Европы. В ней были старинные и новые книги, больше всего о дальних путешествиях и замечательных открытиях, о неведомых странах и народах.