– А я и не хотела бы, чтобы ты был другим, – сказала она, со стыдом признаваясь себе, что солгала, не желая его огорчать.

Он обнял ее и прижался щекой к ее волосам.

– Я так тебе за это благодарен! Потому что, понимаешь, мне и самому не хотелось бы меняться. Мне хочется быть всегда веселым и веселить тебя. Кэролайн, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была мной довольна, чтобы ты была счастлива. В конце концов, только это и имеет значение.

Она спрятала лицо у него на плече, чувствуя, что слезы наворачиваются у нее на глаза, и не решилась ничего сказать, боясь, что расплачется.

Пирс отправился с ними на прогулку по городу. Если его не окажется в доме лорда Бренкомба, когда приедет Майлс, тогда Майлс вынужден будет дождаться его. И вопреки своим прежним опасениям, сейчас Кэролайн уже страстно хотела хотя бы еще раз с ним увидеться. Костюм мальчика почистили и выгладили, белые панталоны отстирали и подобрали ему башмаки по размеру. Он относился к Кэролайн с настороженной вежливостью, застенчиво улыбаясь. Если ему придется остаться в Англии и посещать какую-нибудь другую школу, подумала Кэролайн, он сможет на каникулах приезжать в Трендэрроу, тогда у нее останется хоть эта маленькая связь с Майлсом.

После посещения музея Кокса, который она нашла скучным, а Пирс невероятно интересным, его прежняя привычка к хвастовству полностью к нему вернулась. При виде зданий парламента он презрительно усмехнулся, заявив, что парламент в Уильямсбурге гораздо красивее, про Темзу заявил, что это просто жалкий ручей по сравнению с Джеймс-Ривер в Виргинии. Во время катания по аллеям парка он объявил, что в Уильямсбурге во время Ассамблеи можно встретить такие же роскошные кареты и пышно одетых леди и джентльменов.

Только одна из лондонских достопримечательностей заставила его забыть о хвастовстве. На узкой улочке их карета вынуждена была остановиться, так как ее заполняли толпы людей. Тимоти высунул голову из окошка, чтобы выяснить причину задержки.

Мужчина грубой наружности усмехнулся в ответ, показав два почерневших зуба.

– Устанавливают Тайбэрн-Три, ваша честь.

– Виселицу? Значит, кого-то собираются повесить?

– Ага, завтра. Доброго Джека. – Мужчина сплюнул и насмешливо добавил: – Подходящее имечко для разбойника, который убил не одного человека за горсть серебра. Джентльмены вроде вашей чести смогут ездить спокойнее, когда его вздернут.

Тимоти закрыл окно.

У Пирса от любопытства глаза стали круглыми.

– Мы можем пойти посмотреть, мистер Бренкомб?

Кэролайн в ужасе воскликнула:

– Разумеется, нет! Такие вещи не для ребенка.

Пирс кинул на нее насмешливый взгляд.

– Не бойтесь, я не упаду в обморок, – с намеком сказал он и обернулся к Тимоти: – А правда, что у повешенного дергаются ноги, когда веревку туго затягивают?

Тимоти поджал губы.

– Понятия не имею. Я никогда не присутствовал на казни и не испытываю ни малейшего желания это делать. Смерть, и особенно насильственная, вызывает во мне отвращение и ужас.

– Но ведь вешают плохих людей, – возразил мальчик. – Так же как мы убиваем краснокожих, ведь они убийцы и грабители.

– Люди, которых вешают, необязательно убийцы. Это могут быть священники, которых преследуют из-за их религиозных убеждений, и мужчины благородного происхождения, приговоренные к смерти из-за участия в заговоре против короля.

Пирс глухо уточнил:

– Они казнят здесь людей… за предательство?

– Конечно.

Кэролайн судорожно вздохнула, руки ее похолодели.

Побледнев, Пирс задал очередной вопрос:

– Если бы… Если бы Патрик Генри когда-нибудь приехал в Англию… Я видел его и даже несколько раз с ним разговаривал.