– Это было какое-то безумие! На что он надеялся, выступив против трех вооруженных людей, не умея владеть шпагой?

Амелия вздохнула:

– Мы даже догадаться не можем, что происходило у него в голове. Может, вид мальчика…

Кэролайн высвободилась из объятий матери и устремила взгляд в окно.

– Нет, это потому, что я его позвала. Я хотела только, чтобы он оттащил Пирса, но, должно быть, он подумал… Я позвала его на помощь точно так же, как тогда на берегу реки, когда он спас девочку. Это я убила его, как будто выстрелила из ружья.

– Нет, дитя мое, нет. Ты не должна упрекать себя.

– Но это так, – слабо сказала она.

В душе Кэролайн воцарилась мертвящая пустота, в сердце затаилась тоскливая боль, которая только и ждала, чтобы напасть на нее. Пытаясь отодвинуть этот момент, она спросила:

– Что с Пирсом?

– Он здесь, в Трендэрроу.

– А с папой?

– Он вернулся в Лондон.

Она больше не могла терпеть и задала вопрос, который мучил ее:

– А что с Майлсом?

Амелия сжала ее холодные пальцы.

– Его заключили в Ньюгейт. Поэтому твой отец и вернулся в Лондон.

Смертельно побледнев, Кэролайн в отчаянии выдохнула:

– Но его не повесят? Мама, они поступают с изменниками ужасно жестоко. Но ведь Майлс не изменник! Он не желал причинить зло королю. Он только хотел обратиться к правительству. Да, он иногда неосторожно высказывался, доверял крамольные мысли бумаге, но…

– Боюсь, он доверил бумаге как раз самые свои безрассудные мысли. Отец говорит, что в том письме Майлс писал о своем намерении вернуться в Виргинию и поднять вооруженное восстание.

У Кэролайн вырвался отчаянный крик. Амелия заставила ее выпить приготовленную микстуру на травах й снова уложила.

– Я не стала бы говорить тебе об этом, дитя мое, но только ты еще больше волновалась бы от неизвестности. Постарайся успокоиться. Имя твоего отца имеет вес в обществе, у него есть друзья, которые ему помогут. Кроме того, здесь находятся мистер Франклин, лорд Чэтхем и Эдмунд Берк, они будут хлопотать за Майлса. В конце концов, Юстас всего лишь банкир.

– Юстас? – переспросила Кэролайн. – Значит, за всем этим стоял мистер Хардэйкр?

– У нас с отцом на этот счет имеются сильные подозрения.

– Мама, а мы можем вернуться в Лондон? Я могу чем-нибудь помочь Майлсу?

Амелия печально покачала головой:

– Ничем дитя мое, только молитвой. Думаю, женщины только это и могут делать: ждать и молиться. А теперь постарайся уснуть. Отдых поможет тебе восстановить силы.

Для чего ей восстанавливать свои силы? Чтобы встретить известие, что Майлса повесили? Чтобы посмотреть в глаза леди Бренкомб и прочесть в них немое обвинение? Чтобы на каждом шагу ей слышался смех юноши, одетого в голубое? Тимоти так боялся смерти! Только вчера… Или это было неделю назад? Он сказал: «Смерть, особенно насильственная, вызывает во мне отвращение и ужас». И она навлекла на него этот ужас. Он упал у ее ног, с раной в груди и с удивлением в глазах, потому, что она позвала его на помощь. Ее товарищ, так редко отваживающийся принимать самостоятельные решения, без колебаний бросился навстречу опасности по мановению ее руки. Кровь Тимоти обагрила ее платье, на нее легло бремя вины, которое будет угнетать ее до конца дней. Она, только она виновата в его смерти. Он безгранично доверял ей, а она готова была его предать. Несмотря на данное Тимоти обещание, она пыталась заставить Майлса полюбить себя.

Кэролайн уткнулась лицом в подушку и горько заплакала, молча и не чувствуя облегчения от слез.