Изменить размер шрифта - +
Привидение не давало ей покоя, но Пенелопа ничего не могла сделать, чтобы помочь печальному призраку. А мальчики совсем отбились от рук. Частенько она даже не знала, где их искать, хотя у нее были на сей счет кое-какие догадки. Во-первых, Чарлз и Кларисса внезапно стали проявлять живейший интерес к тому, где она находится и что делает. Во-вторых, ее чуть не переехала карета. И, что хуже всего, она была уверена, что ее увлечение Радмуром превратилось в чувство куда более глубокое, чем просто влюбленность. Пенелопа уже давно поняла, что влюблена в мужчину, который в скором времени женится на ее сводной сестре, но прежнее чувство к нему было лишь блеклой тенью того, что она питала к нему сейчас. Она не знала, плакать ли ей или биться головой о стену до тех пор, пока к ней не вернется разум.

В течение двух недель лорд Радмур навещал ее так же часто, как приходил к ней во сне. И с каждым его визитом объятия становились все более жаркими, а поцелуи — все более настойчивыми. Пенелопа прекрасно знала, чего он хочет. И к стыду своему, она хотела того же. Влечение к этому мужчине настолько беспокоило Пенелопу, что она стала гораздо больше времени проводить в Хаттон-Мур-Хаусе, под бдительным наблюдением сводной сестры и ее брата. Ею владело безумие, лекарства от которого она не знала. Каждое прикосновение лорда Эштона, каждый его поцелуй казались ей грехом, и она изнывала от желания погрязнуть в этом грехе.

Он говорил, что всегда считал себя человеком сдержанным и рассудительным, но она часто чувствовала его растерянность, даже тревогу, что вызывала в нем вспыхнувшая между ними страсть, возможно, именно поэтому не могла представить его спокойным и сдержанным. И он целовал ее с такой страстью, вызывал у нее такое неудержимое желание нарушить все правила, которые она для себя установила, что превращался в ее глазах в греховное искушение. Пенелопа в отчаянии сознавала, что терпит поражение в борьбе с этим искушением.

— Ну вот, девочка, — с улыбкой сказал доктор Прайн, — теперь ты как новенькая. — Он легонько похлопал ее по руке, когда она потянулась к заживающей ране. — Нет-нет, не трогай. Какое-то время почешется, а потом зуд пройдет. А волосы скоро отрастут, так что не беспокойся.

Пенелопа поблагодарила доктора и предложила проводить его на улицу, но он с улыбкой отказался, сказав напоследок, что она должна поберечь себя. Едва за ним закрылась дверь, Пенелопа бросилась к зеркалу. После недолгих раздумий она придумала, как уложить волосы таким образом, чтобы никто не увидел, что у нее на голове проплешина. Внимательно посмотрев на свое отражение, Пенелопа засмеялась; ей вдруг пришло в голову, что слишком уж она стала заботиться о своей внешности, во всяком случае — о прическе. «А ведь твои волосы ничего особенного собой не представляют, — строго напомнила она себе. — Волосы как волосы, самые обычные…»

Внезапно хлопнула входная дверь, и сердце Пенелопы подпрыгнуло в груди. Она не сразу узнала Гектора в нелепо одетом мальчике, появившемся перед ней через несколько секунд.

— Гектор?.. — Она взглянула на него с удивлением. — Неужели Кларисса считает, что именно так должен быть одет паж?

Гектор тяжко вздохнул и прошел мимо Пенелопы в гостиную. У нее в голове роилось множество вопросов, и голова от них гудела как улей. Проследовав за мальчиком в гостиную, она села напротив него и тут вдруг заметила ссадины на его лице. Тотчас же вскочив с места, Пенелопа бросилась к Гектору.

— Что с тобой?! — воскликнула она. — Это сделала Кларисса?! — Пенелопа направилась к выходу, чтобы принести холодной воды и чистые полотенца. — Подожди здесь, — сказала она, обернувшись.

Приказав себе успокоиться — она готова была взорваться от ярости, — Пенелопа собрала все необходимое, чтобы позаботиться об избитом мальчике.

Быстрый переход