А с другой стороны, стоит ли что-то менять? Нет, ну вот вправду: нужно ли оно кому-нибудь? Сохранить СССР? А для чего и какой ценой? Спасти двадцать миллионов одних, погубив, возможно, сто миллионов других? Или он все же не прав? Или...

— Покурили? — Вырвавший его из воспоминаний голос лейтенанта был негромок и вполне доброжелателен. — Я вас прекрасно понимаю. Как, возможно, и вы меня. Поэтому давайте мы сейчас не станем заниматься пустословием и рассматривать версию про высадку вражеского десанта с моря и вашу шпионскую деятельность, с которой вас, гм, ознакомил товарищ сержант (Крамарчук рефлекторно потрогал перебинтованную голову) Называть вас по званию я, простите, не стану, поскольку никакой украинской армии и в природе не существует, но извинения принесу. Время сейчас более чем неспокойное, тут у нас пограничная зона Южного фронта, да и все произошедшее... Впрочем, вы неглупый человек, сами понимаете. А потому давайте продолжим наш разговор.

— Давайте, — хрипло, не то отвыкнув от табачного дыма, не то от волнения с трудом выговорил подполковник. — Особенно, если это действительно будет разговор, — нашел в себе силы и решимость полушутливо добавить он.

— Вот и хорошо, — никак не отреагировав, кивнул лейтенант. — Рассказывайте.

— О чем? — искренне не понял Юрий. — Про наши маневры?

— А просто расскажите о себе, о своей службе. Пока вкратце. Ну а потом и до маневров дойдем, и до их, так сказать, участников...

Неожиданно Крамарчук решился:

— Товарищ старший лейтенант государственной безопасности, прежде чем мы продолжим, разрешите мне сделать чрезвычайно важное сообщение?

Качанов, у которого от всего происходящего голова откровенно шла кругом, скорее автоматически, нежели обдуманно, кивнул головой.

— Я должен поставить вас в известность, что вся информация, которую вы сейчас получите, относится к категории высших государственных секретов, способных изменить всю историю страны, поэтому прошу исключить любую утечку и сделать все возможное, что бы эти сведения поступили непосредственно к товарищу Сталину или товарищу Берии. И еще, давайте вначале я письменно изложу самое главное, а потом вам же проще будет вести наш... разговор.

На самом деле Крамарчук понимал, насколько он рискует. Но иного выхода, увы, не было. В возможностях НКВД – НКГБ получать нужные сведения он нисколько не сомневался, а себя несгибаемым героем гордо плюющим в лица палачей, отнюдь не считал. Не Мальчиш-Кибальчиш, чай. Расколют, как миленького. И про Хрущева расскажет, и про Жукова, и про пятьдесят третий год... ну и куда эта инфа попадет? Учитывая, что тот же самый Никита Сергеевич сейчас весь украинский Центральный комитет возглавляет? Минует она его? Впрочем, может быть, как раз и минует. Но скорее всего, рано или поздно попадет к нему на стол — или от армейцев, или от своих людей в НКВД. И вот тогда ему, подполковнику Крамарчуку, уж точно не жить. Да и всем другим «перенесенцам-попаданцам», наверное, тоже. Как говорил тот же Сталин, «нет человека — нет проблемы». Вот и выходит, нужно либо тянуть время, что чревато, либо направить этот разговор в выгодное для себя русло. Этот лейтенантик пока еще довольно молод и вряд ли шибко искушен в делах отлова пачками вражеских шпионов, а значит, хочет, просто не может не хотеть, урвать от жизни побольше.