— С рацией работает, что ли? — пробормротал Руслан, тоже разглядывающий пост в свой бинокль.

— Нет. Музыку слушает, — не согласился с ним Димка. — Видишь, головой в такт кивает и пальцами по столу ритм отбивает. Меломан.

Больше никого в дежурке не было. Дальше три окна, скорее всего принадлежали спальне. Видны были застеленные кровати, на которых прямо в одежде, задрав на спинки ноги в обуви, лежали полицейские. Кто-то дремал, кто-то рассматривал что-то на планшете. Идиллия. Они, наверное, эту синекуру ни на что не променяют. Классная служба. Дальше два маленьких подслеповатых окошка почти под крышей. Наверное, это их санузел. А вот и два окна кухни, совмещённой со столовой. Ясно видны плита на две конфорки, посудомоечная машина, разделочный стол и три квадратных обеденных столика на четыре персоны.

— Блин, здание вытянутое, как кишка. Пока через дежурку в спальное помещение забежишь, там все уже по тревоге поднимутся, — проворчал Руслан.

— Не страшно, — ответил Дима. — Я смотрю, лес здесь густой.

— Да. А что?

— Звуки хорошо экранировать будет. Ни в Константиновке, ни в Михайловке слышно не будет. Да и на прожекторах тоже сэкономили. Подходы не освещены. Только пятачок перед входом. Рёшётки на окнах редкие. Гранату можно просунуть. А вот выскочить из окна никак. Не похоже на американцев. Они ребята обстоятельные.

— Здесь раньше придорожное кафе было. Они его под свои нужды приспособили.

— Всё равно непонятно. Неужели так расслабились?

— А что? Акций и диверсий здесь никогда не было. А своих чего бояться? Они здесь и цари, и боги.

— Может, ты и прав. Если это бывшее кафе, с той стороны ещё один выход должен быть. Это к бабке не ходи. Значит, так. Сюда идём двумя группами. Одна группа оцепляет здание. Особое внимание заднему выходу. Вторая сосредотачивается на входе. Дверь там, я вижу, наружу открывается. Значит, рвать придётся её накладным зарядом. По-другому никак. Бойцы первой группы забрасывают в помещение светошумовые гранаты из расчёта одна граната — одно окно, после чего вторая группа врывается в здание и вяжет весь пост. Никого желательно не убивать. Нам их форма целая и чистая нужна.

— Опять эти твои гранаты. Ты в них что, влюблён?

— Да я их создателю памятник готов поставить. В полный рост. Столько жизней спасли, не сосчитать. Давай потихоньку здание обойдём, с той стороны посмотрим, и можно на базу выдвигаться.

— Ну, хорошо, — горячился командир, — заехал ты на Страйкере на мост. А дальше?

— А дальше начальник поста, которого мы оставили в живых, требует к себе начальника караула, и мы вместе уходим в вагончик проверять документацию. Там я вяжу начальника караула, а бойцы, тем временем выходят из Страйкера, растекаются по позициям и вырезают весь караул на этом берегу. Потом начальника караула принуждаем к сотрудничеству и едем на другой берег и уже там уничтожаем караул. А дальше занимаем места американцев и несём службу по охране моста, пока к нам не подъедет конвой.

— А как с колонной разбираться собрался?

— Колонну тормознут уже на том берегу. Танк и машина головной походной заставы будут заблокированы на мосту. Экипажи потребуем выйти из машины и повяжем. Мост длинный. На нём окажется около трети колонны, и что творится на том конце, видно не будет. Все будут стоять и терпеливо ждать, когда дадут сигнал на продолжение движения. Ну а тут по сигналу уничтожаем из гранатомётов технику сопровождения и всё.

— Как-то всё просто у тебя получается.