Но в сравнении с ее любезностью они и рядом не стояли.

Последний миллион лет я скрывала горькую зависть к Скайлар. Но что самое худшее — она была по-настоящему милой, отчего ненависть к ней неумолимо возрастала, будто она совершила преступление против человечности и добра.

Неуверенно направляясь в мою сторону, будто ожидая, что черно-белый линолеум разойдется и целиком ее поглотит, она убрала свои светло-русые волосы с белокурыми кончиками на одну сторону. Даже в ужасных флуоресцентных лампах ее летний загар казался стойким и безупречным.

— Здравствуй, Лина.

— Привет.

Я выпрямилась, надеясь, что она не станет делать заказ. Если Скайлар захочет поесть, Бобби разозлится, и мне придется потратить пять минут, чтобы убедить его приготовить желаемое блюдо.

— В чем дело?

— Ничего особенного, — она прикусила накрашенную розовым блеском губу.

Остановившись рядом с красными барными стульями, девушка глубоко вздохнула.

— Вы закрываетесь?

Я медленно кивнула.

— Минут через десять.

— Извини, но я не займу много времени. На самом деле я не планировала сюда заезжать.

«Неужели?» — с сарказмом подумала я.

— Мы с девочками направляемся к озеру. Ребята устраивают вечеринку, и мы всего лишь проезжали мимо, — объяснила она. — Я решила зайти и спросить, не знаешь ли ты… Не знаешь ли ты, когда возвращается Себастьян?

Ну конечно.

Я сжала челюсти. Еще с того момента, как Скайлар вошла в дверь, стало очевидно, что она пришла сюда узнать о Себастьяне, иначе зачем ей вступать со мной в диалог? Да, она очень милая, но в школе мы общались в разных кругах. Для нее и ее друзей большую часть времени я была невидима.

И меня это вполне устраивало.

— Не знаю, — солгала я.

Себастьян должен был вернуться из Северной Каролины в субботу утром. Он уехал вместе с родителями на лето к двоюродным братьям.

Грудь пронзила острая боль. Это была смесь острой тоски и паники — двух чувств, о которых я знала не понаслышке, когда дело касалось Себастьяна.

— Правда? — в ее тоне послышалось удивление.

Я изобразила на своем лице равнодушное выражение.

— Полагаю, он должен вернуться в эти выходные, наверное.

— Да, наверное.

Теребя край облегающей черной майки, Скайлар опустила взгляд на стойку.

— Он не… Давно не слышала от него новостей. Я писала ему и звонила, но…

Я вытерла руки о шорты. Понятия не имею, что на это ответить. Мне стало жутко неловко. С одной стороны, я хотела превратиться в настоящую стерву и заявить, что, если бы Себастьян желал с ней поговорить, он бы ответил, но, с другой стороны, я не такой человек.

Я из тех людей, кто думает о чем-то, но никогда не озвучивает свои мысли вслух.

— Думаю, он был занят, — наконец произнесла я. — Его отец хотел, чтобы он посмотрел там несколько университетов, к тому же он давно не виделся со своими братьями.

Кто-то в БМВ ударил по клаксону, и Скайлар оглянулась. Подняв брови, я молча молилась, чтобы из машины никто не вышел. Спустя мгновение Скайлар заправила прямые волосы за ухо и повернулась ко мне лицом.

— Могу я задать еще один вопрос?

— Конечно.

По правде говоря, я не собиралась отвечать «нет», пусть в моем воображении и появился образ черной дыры, засасывающей меня в свою воронку.

— У него кто-то есть? — поинтересовалась она с легкой улыбкой.

Я пристально посмотрела на свою собеседницу. Неужели я переживала очередную историю отношений Себастьяна и Скайлар?

Она привязалась к нему с того самого дня, как переехала в Клирбрук, население которого было весьма невзрачным.