— А работаешь где?

— Много где… — Сима вздохнула. — Я работаю переводчиком на нескольких фирмах.

— Переводчик, значит… — Девушка-оператор вздохнула. — Ладно, не реви, сейчас что-то придумаем, продержись минут десять, сможешь?

— Десять — смогу, а дальше мне на работу. А открою, эта идиотка ринется на меня, а если случайно ее толкну…

— Да, чуть тронешь — беды не оберешься, она тебя по судам затаскает. Тут же появятся врачи, сердечный приступ, телесные повреждения обнаружатся, и прочее. Я знаю таких граждан, не открывай ей, наряд уже едет. А с каких языков переводишь?

— С датского, польского, чешского и норвежского.

— Ого!

— Да, это не очень распространенные языки, так что моя работа вполне востребована.

— И в брачных агентствах работаешь?

— В двух.

— Слушай, как там тебя… Сима, да. Ты мне оставь номер своего сотового, есть разговор. Меня зовут Таня, Логуш Таня. Я позвоню тебе, если можно, очень надо.

— Пиши…

Сима диктует номер своего сотового, и Таня записывает, деловито сопя в трубку.

— Мне тебя сам Бог послал, не иначе! Слушай, а ты сегодня вечером что делаешь?

Вечером Сима собиралась поехать туда, где оставила вчера своего кота. Но не говорить же об этом незнакомой девушке. А другой правды все равно нет.

— Ты на машине? Я заканчиваю в шесть, сможешь подъехать ко мне? Слушай, я знаю, что это наглость с моей стороны, но нужно позарез, а где мы еще пересечемся?

— Ладно, заеду в шесть. Только дай мне свой телефон, чтоб я могла позвонить.

— И то правда. Я тебе сейчас звякну… Вот, звоню. Номер определился?

— Ага. Я позвоню. Ой, там что-то происходит.

— Так иди, смотри, потом расскажешь.

Таня хихикнула и отсоединилась, а Сима побежала к двери. В глазок видно, как двое патрульных оттаскивают Анну Мироновну от ее двери, а третий поднимает руку к дверному звонку. Сима вздохнула и открыла. Анна Мироновна, завидев ее, рванулась из рук патрульных, но те крепко держали ее, и только затрещал застиранный фланелевый халат.

— Твой кот сегодня утром нассал у меня под дверью! — Анна Мироновна попыталась достать Симу ногой, но патрульные крепко держат ее. — Ты мне за все заплатишь, тварь! Всю ночь танцульки, мужиков водишь, шалава, я…

Дверь напротив открылась, и на пороге показался плотный коротко стриженный мужик лет сорока, в джинсах и обтягивающей майке.

— Вы старую дуру не слушайте. — Он хмуро смотрит на патрульных. — Она повадилась девчонку третировать, а мы и рады-радешеньки, что не кого-то из нас. Гадостно это, да что правда, то не грех. Каждый день она у нее под дверью куролесит и скандалит, а бывает, что и не раз, так что если арестуете ее, то я дам показания. Сил нет смотреть на это безобразие — одна полоумная старуха ставит на уши кучу народу! Жильцы-то прежние из-за нее съехали, квартиру за бесценок, считай, отдали, покой дороже оказался. А насчет танцулек да мужиков — не верьте, отродясь не было этого. Девчонка тихая, приличная, таких сейчас мало.

— То есть вы подтверждаете, что гражданка действовала из хулиганских побуждений?

— Подтверждаю. — Мужик виновато посмотрел на Симу. — Прости, детка, что не вмешался раньше, я эту старую суку давно знаю, она чуть что в суд бежит и годами может человека мурыжить по судам. Но теперь все, конец, теперь мы ее сами по судам потаскаем. Есть у меня приятель, очень хороший адвокат, и я не я буду, если мы эту плесень не одолеем сообща.