– Ты так и собираешься лежать? Или все-таки встанешь? А то ведь солнце уже, считай, встало.

Ну, а это уже явно Адрис – и голос его, и тон ехидный-ехидный. А вот и он сам – стоит, истинный воин, и непохоже, чтобы экстремальная высадка его хоть сколько-то обескуражила. Морда наглая такая… Весь чуточку расслабленный, но рука на эфесе меча, и глаза, несмотря на скучающее выражение лица, смотрят вокруг внимательно и остро. Сам небось не замечает, что манерой держаться сейчас и манерой поведения вообще фактически копирует Корбина. Да и похож, если честно – даже не чертами лица, а чем-то неуловимым, выражением глаз, что ли, особенно когда улыбается. Правда, она, Джурайя, знает, почему – дед рассказал, не поленился. А вот Элька не знает – она же такая, живо всем раззвонит, поэтому ей и не говорит никто. И Корбину не говорят, так что вообще непонятно, чего он с этим некромантом доморощенным возится.

– Чем смеяться – лучше помог бы даме встать.

– Даме? Ну, даме, может, и помог бы, – и здесь не может без ехидства обойтись, зараза! Но руку подал, встать помог. И даже царапины заживил мгновенно – ловко это у него получалось, не хуже, чем у Прима, вот что значит некромант. – Ты куда нас забросила? На поместье это ну никак не похоже.

– Сам не видишь?

– Вижу. И почему мы здесь? Что мы тут забыли?

– Сама не знаю.

– Ну, тогда пойдем, узнаем. Недалеко, вроде.

– А кто нас пропустит? Учитель сказал, они окружены.

– Никто не пропустит, разумеется. Только и отсиживаться смысла не вижу. Мы ведь им помочь пришли? Вот и поможем. Может, хоть часть врагов отвлечем, лишний час времени им подарим, а там и Корбин перестанет, наконец, психовать.

– Он не психовал. То-то и оно, что не психовал он – ему просто все равно было.

– Проспится – придет в норму. Что ты, Корбина не знаешь? Или тебе лучше было бы, если б он тебе по щекам надавал? Все, не пудри мне мозги, все равно или помогать нашим, или сматываться отсюда, куда подальше. Только сматываться тебе одной придется – там Элька, а я ее не оставлю.

– Да ладно тебе, я что, против? Пошли уж.

– Вот это – правильно, это – одобряю. А с делами сердечными ты уж как-нибудь потом разберись. Хотя я тебя все равно не понимаю, за тобой такой мужик разве что не на брюхе ползает, а ты кочевряжишься. Мало того, что будешь за ним, как за каменной стеной, так и он тебя еще на руках носить будет. Что я, Корбина не знаю?

Все это Адрис говорил вроде бы весело и беззаботно, но Джурайя чувствовала, что он просто мелет языком. Наверное, чтобы ее успокоить – сам-то он весь собран, готов в любой момент броситься в схватку, и ведь прекрасно понимает, что идет, скорее всего, на смерть. Какие уж там мужики – она не выйдет живой из этого боя.

– Помолчал бы уж лучше – не до того сейчас.

– А почему не до того? Мы им таких люлей навешаем – взвоют. Корбин не зря говорил, что после него ты – сильнейшая в этом королевстве, стало быть, отделаешь здесь всех одной левой.

Ответить Джурайя не успела – улица кончилась, и Адрис резко поднял руку, приказывая ей остановиться. Джурайя механически выполнила команду и тут же разозлилась на себя. Как бы она не плевала на всякую дисциплину, а вот прожила всего ничего у Корбина в замке – и незаметно для себя научилась строем ходить. Сердито отпихнула Адриса плечом и, ловко увернувшись от его попытавшейся задержать руки, решительно вышла на небольшую площадь перед поместьем.