Из угла донесся кашель священника, за ним хихиканье, видно рассказ Прозора доставил ему удовольствие, а последовавшая фраза, наверное повысила градус накала страстей в переговорной:

— Значит война Курска с Ростовом теперь неизбежна!

— Я доволен тобой Прозор. — сказал князь. — Награда не заставит ждать. А сейчас…

Поднявшийся на ноги боярин, поклонился князю, прося разрешение говорить. Ответом послужил милостивый кивок.

— В Ростове две родовитых семьи, и властный люд при них на две половины поделились. К вершине власти им ходу нет, все-ж стол княжий, но пакостят один другому сильно.

— Знаю про то. — Кивнул однорукий. — Дальше что?

— Ну, а как ты думаешь?

— Думаешь ты, боярин. Я делаю.

— В Ростове про тебя мало кто знает. Поедешь, на кого укажу, помощь окажешь. Серебра-злата свезешь. Купцу Добрыне в прямое подчинение на время поступаешь. Чего греха таить, кто противление окажет, жизни лишишь. Понял ли, чего князь от тебя желает?

— Понял.

— Вот и иди. Готовься к поездке, людей себе подбери, чай прежних-то многих потерял?

Аудиенция завершилась. Колесо жизни снова прокрутилось на очередной оборот.

Глава 13.

Злато плавится огнем,

а человек — напастями.

Кажущееся бескрайним пространство, покрытое шелком зеленой травы, вызывает в душе двоякое ощущение. С одной стороны ширь и спокойную негу, красоту красок природы. Кое-где у открытых «окон», заполненых ряской, стеной встали стрелы камыша и метелки хвощей, во влажном воздухе едва различим запах. Цветут белые зонтики неизвестных цветов. По всей площади, какую способен рассмотреть глаз, разбросаны сосны и ели, меж ними можно разглядеть и остовы уже высохших деревьев, кора которых почернела, а в некоторых местах покрылась гниющей слизью. Но это там, вдали от тропы. Птицы устраивают концерты, а вспорхнув, пролетают над самой поверхностью. С другого же боку, все это пространство кажется ненастоящим и обманчивым. Шелк травы зыбкий и ненадежный. Шаг ступи и провалишся в бездну. Днем птичий гомон располагает к себе, но наступают сумерки и болото словно оживает показывая свое настоящее лицо. Из его срединной части вдруг проявляется свечение, слышны стоны и крики. Что там такого может быть? Кто просыпается в ночьную пору? И этот шепот… Откуда он берется? Болото живое?

Тот кто узнал обо всем этом, уже никому ничего не расскажет. У болота хватка мертвая, если увяз в нем, то чем больше дергаешься, тем быстрей и глубже проваливаешься вниз. Зверь еще может почувствовать запах опасности, смерти, и не ступит в гиблое место, но у человека такого чутья нет. Неспроста болота на Руси именуются Адово, Ведьмино, Сукино, Чертово… В этих названиях — маскируется страх соседствующего с ними народа перед загадочностью таких мест. В русских семьях, даже маленький человечек, можно сказать с пеленок знает, не стоит связываться с болотной нежитью — обманет, заманит, изведет себе на потребу. Слава у любого болота недобрая, вот и обходят люди десятой дорогой царство кикиморы. А она незваных гостей любит. Затаскивает зазевавшихся путников в трясину. Правда, людям она показывается редко — предпочитает быть невидимой и только кричит из болота громким голосом. Да если б она одна, негодница. Болотняник — хозяин болота, он покруче будет, а свита его, все как один под стать «папе»! Только человека смелого и чистого хозяева болота не трогают, а кратчайшим путем из него выводят. Или, если судьбе угодно, для того чтобы человек внутренне изменился, крепче, сильнее стал, заводят на безопасный островок и там оставляют на ночь, чтобы оценил путник всю мощь скрытого и сокровенного, что таится в глубине болот.