Он дал ребятам молока, хлеба, вареных яиц и картошки и спросил:

— В воде бултыхались, покуда синими не стали?

— Тёмно-синими! — радостно ответила Голгофа. — А ливень какой был замечательный! Я первый раз в жизни бегала босиком, да ещё под дождем и без зонтика!

— Так-то оно так, — печально произнёс дед Игнатий Савельевич. — А о доме ты вспоминаешь? Не боишься?

— Сейчас вот вспомнила, — уныло призналась Голгофа. — Я боюсь только одного: не поймали бы меня уж очень быстро. Ужасно хочется как можно дольше пожить на свободе! Вот как сегодня!

— Если дед захочет, — небрежно, но довольно хвастливо сказал Герка, — никто тебя ни за что не найдёт.

Дед Игнатий Савельевич весьма долго молчал, сосредоточенно разглядывая огонь в печурке, и проговорил мечтательно:

— В поход, ребята, надо, только в поход!

— В какой, дед, поход? — почему-то сразу насторожился Герка. — Чего это ты ещё придумал?

— Не я придумал, а Людмилушка. Сегодня мне она о походе долго толковала. Понимаете, ребята, пойти бы нам в многодневный поход, а? На Дикое озеро! Места там распрекрасные. Рыбалка гарантийная. Грибы, ягоды — чего ещё надо? И, главное, избушка там есть пустая. Для рыбаков. — Он помолчал загадочно, добавил значительнейшим тоном: — И, конечное дело, полная конспирация.

— А это ещё что такое? — недовольно спросил Герка.

— Это значит — здорово спрятаться, — восторженно прошептала Голгофа. — Неужели всё это может быть?!

— Всё зависит только от вас, — почему-то не очень весело ответил дед Игнатий Савельевич. — Нужны следующие качества: сила воли, смелость, смекалка, терпение, способность переносить любые трудности. Но главное — дисциплина. И ещё более главное: дух коллективизма. Если согласны, я приступаю к сборам. Людмилушка согласна. Надо бы её известить, внучек, какое решение мы примем.

— Твою Людмилушку тётечка не отпустит, не беспокойся. — В голосе Герки явно сквозили растерянность и раздражение. — Она ведь только на словах больно самостоятельная. А на деле ей тётечка пикнуть не даст.

— А мне Людмилочка очень понравилась, — тихо, но твёрдо возразила Голгофа. — По-моему, она на самом деле самостоятельная. Очень решительная и очень весёлая. Ты же сам говорил, Герман, что она и сообразительная и что с ней всегда посоветоваться можно.

— Выдающийся человек, — авторитетно заключил дед Игнатий Савельевич, — но с тётечкой ей договориться будет, конечное дело, трудновато… Да и не одна тётечка помешать походу может, — многозначительно добавил он, как бы ненароком и мельком взглянув на внука.

— Вряд ли что из вашего похода получится, — сердито сказал Герка. — Предположим, даже тётечка в поход отправится… — Он слишком громко хмыкнул. — Поход, поход, а кот?

— Какой ещё кот? — удивилась Голгофа.

— По имени Кошмар, по характеру — тоже, — хмуро ответил дед Игнатий Савельевич. — Отвратительный тип. Невыносимая личность. У меня в огороде всё время пакостит. А уважаемая соседушка его обожает и, пожалуй, ни за что не оставит одного.

— И Людмилушку твою ни за что не отпустит! — торжествующе заявил Герка.

Тут неожиданно явилась тётя Ариадна Аркадьевна с племянницей — первый визит уважаемой соседушки к уважаемому соседу года за два.