– Нет, Изя. Как ты кушаешь? Вам дают горячее?

– Мама, я тебе сколько раз говорил – дают талоны… Питание хорошее… Целую, мама.

В четверг Григоров сказал Изе:

– Ты, может, домой пойдешь? Четыре штуки осталось. Я прослежу.

– Все закончим, и пойду домой, – сказал Изя. – Иван Степанович, у Амалии никаких претензий не было по последней партии?

– Ух, Амалия дает шороху! – довольно сказал Григоров и хохотнул. – Восемь шестерен не приняла.

– Вот видите – восемь шестерен! – сказал Изя. – А вы говорите – домой…

В пятницу утром последний домкрат прошел технический контроль. Затем домкрат принял военспец.

– Все в порядке, Александр Сергеевич? – спросил Изя.

– Четко работает ваш участок, Израиль Борисович, – одобрительно ответил майор Бессонов. – Вовремя "Илы" запустим. Знаете, кто будет проводить испытания?

Владимир Константинович Коккинаки! Прославленный летчик-испытатель!

Изя зашел в дирекцию, поднялся в приемную Елиневича и сказал секретарше:

– Доложите директору, пожалуйста, что военспец принял последний домкрат.

Он вернулся в цех, позвал Резника в конторку и сказал ему:

– Слушай, я пошел… От меня уже толку мало… Посплю. Ни черта не соображаю…

Накладные завтра подпишу.

– Борисыч, ты теперь знаменитость на заводе! – восхищенно сказал Резник. – Вот только что начцеха звонил из дирекции… Молодец ты, Борисыч. Нет, ей-богу, я тебя всегда уважал!

– Ага… – сказал Изя.

Он хотел только одного – лечь на чистые простыни и поспать.

Изя снял спецовку, надел пиджак, кепку, взял габардиновый портфель и пошел к проходной.

Возле доски с надписью "Достижения сталинского самолетостроения" стоял Боря Суперфин и прикалывал кнопками бумажный лист.

– Изя! – крикнул Боря. – Молодец, Изя! Отлично! А ну-ка – ответим Трумэну и Аденауэру нашими "Илами". Им, поди, мало не покажется!

На листе было написано:

"СЛАВА КОММУНИСТУ, ИНЖЕНЕРУ ИЗРАИЛЮ БОРИСОВИЧУ БРАВЕРМАНУ, СВОЕВРЕМЕННО

ВЫПОЛНИВШЕМУ ВАЖНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ ЗАДАНИЕ!"

Изя улыбнулся Боре и махнул рукой.

– Боря, спасибо за дрова, – сказал он.

Боря поднял над головой сжатый кулак.

Изя шел к проходной. Его подташнивало, глаза закрывались сами собой, и казалось, что под веками у него песок.

Навстречу прошли двое рабочих. Изя достал из кармана пиджака пропуск.

– Дублер директора завода, – услышал Изя за спиной.

В этих словах не было насмешки.

А Изя усмехнулся.

Дублеру директора завода вчера исполнилось двадцать четыре года.

Отец вновь отложил журнал.

– Ну, как там у вас, ребята? – спросил он. – Белые держатся?

– Белым кранты, – сказал Никон.

Бравик дожимал его. Бравик ввел ладью на е2.

– Все, – негромко сказал Никон и положил своего короля на доску. – Сдаюсь.

– Не слышу, – сказал Бравик.

– Сдаюсь!

– Папа, я выиграл, – сказал Бравик и протянул Никону руку.

Никон пожал его руку и сказал:

– Что у нас получилось? Испанская партия?

– Да, – кивнул Бравик. – Испанская партия.

Никон взял сигарету и поудобнее устроился в кресле.

– Слушай анекдот… – сказал он.

– Ребята, а налейте и мне коньячку, – попросил отец.