Он закурил, придвинул к себе чью-то пустую рюмку и стряхнул в нее первую порцию пепла с сигареты.
– А конференция у вас получилась удачная, – сказал Бравик.
Ему не раз доводилось слушать эти громогласные рассуждения о дисциплине.
Продолжать разговор с Черновым было скучно. Вождь – он вождь и есть. Памятник собственному величию. Перевидал Бравик вождей достаточно. С мальчишкамиординаторами Чернов тверд и властен, а тому же Назарову задницу вылижет за милую душу.
Но любопытство в Бравике жило, до поезда времени оставалось много, и он спросил:
– Вы докторскую где защищали?
– В Институте урологии, – ответил Чернов. – А кандидатскую – у Кана.
"Черт! – подумал Бравик. – Да я же его помню! Только тогда он был такой… с шевелюрой…" – Вы давно заведуете кафедрой?
– Восемь лет, – ответил Чернов. – После защиты докторской особых перспектив в Москве для меня не было.
– Почему?
– По многим причинам. Ну, во-первых, в Москве достаточно москвичей…
"Что-то он темнит, – подумал Бравик, – были другие причины".
– У вас был Учитель, Алексей Юрьевич? – вдруг спросил Бравик.
– Нет, – коротко ответил Чернов. – И к понятию "Учитель" я отношусь скептически.
Может быть, когда-то… В прежние времена… А теперь это все больше игра, спектакль, имитация традиции.
Бравик пожал плечами, но подумал, что и сам так считает. Почти так.
– А сами представляли себя когда-нибудь Учителем?
– Нет… Учитель… Не знаю. Я – шеф. Я ведь догадываюсь, о чем вы думаете.
– Ну, это несложно, – вздохнул Бравик. – Мы с вами хорошо понимаем друг друга.
Но вот вы вышвырнули парнишку из обоймы, лишили его возможности простажироваться в американской клинике, лишили этой возможности деревенского парня, который хорошо учился, который с третьего курса посещал кружок, который подошел вам для аспирантуры. А требования у вас, я полагаю, высокие. Парня, из которого прямо прет способный доктор… Так вот, вы лишили его шанса. Сами знаете, как часто выпадает такой шанс. Почти никогда не выпадает. Почему? Ваши рассуждения о дисциплине, вы простите, – они не убедительны. Ну, затянул на пару недель…
Чернов погасил в рюмке сигарету, на секунду зажмурился, потер большим и указательным пальцами переносицу.
– Не хочу спорить. Я определенным образом воспитан. У меня свои установки. Вам это не покажется интересным.
– Почему нет? Хотите договорить? Вы забудьте о том, что я здесь… в официальном качестве.
– Об этом я все-таки с вашего позволения забывать не буду, – корректно сказал Чернов и улыбнулся.
– Забудьте, ей-богу. Конференция подготовлена и проведена вами превосходно.
Клиника ваша… – иным московским клиникам надо взять пример. Давайте обменяемся концепциями воспитания юношества.
Бравик, правда, умолчал о неофициальном поручении Назарова.
– А может, нам и не о чем спорить, – сказал Чернов. – Я вообще подозреваю, что у нас с вами установки одни и те же.
"Интересно…" – подумал Бравик.
– Тищенко я, как это вы говорите, лишил шанса еще потому, что в его возрасте надо поменьше рассчитывать на шанс и побольше упираться. Корпеть, трудиться…
Настойчиво, с прицелом на несколько лет вперед.
– Нет, все-таки вы по-своему хотите быть Учителем, – сказал Бравик.
– Может быть, – кивнул Чернов. – Мне это напыщенное слово "Учитель" не нравится.
Но ведь я учу их оперировать, учу делать пункции, учу правильно писать статьи. |