Ты, правда, веришь в рай и ад?

– Давай не вдаваться в религию, – сказала Джулия, – а то ты обнаружишь, что моешь тарелки в Казино. Сколько они тебе платят?

– Шесть пятьдесят в неделю.

– Правда?

– Да.

– Я дам тебе столько же, – сказала Джулия. – Но если здесь кто-то тебя спросит, говори, что получаешь пять.

Он подождал, пока Джулия спросила некоторых людей, но так и не узнала ничего ни о какой экспедиции, которой было бы известно что-нибудь о тоннеле, и тогда, утвердившись в своем решении, рассказал о своих планах Лайлак.

– Ты не можешь! – сказала она. – После всех этих людей, что туда ушли!

– Они метили не в ту цель, – ответил он. Она высоко подняла бровь.

– Это… я не знаю, что и сказать… – Я думала, что ты… освободился от всего этого. Я думала, что мы устроились, – она обвела руками комнату, их нью-мадридскую комнату, в которой они сами красили стены, в которой Чип сам сделал полку, в которой стояла кровать, холодильник, на стене висел набросок смеющегося ребенка.

Чип сказал:

– Дорогая, я, может быть, единственный человек на всех островах, который знает про тоннель, про настоящий Уни. Я должен воспользоваться этим преимуществом. Как я могу этого не сделать?

– Хорошо, воспользуйся, – сказала она. – Придумай план, помоги организовать экспедицию – замечательно! Я сама тебе помогу! Но почему тебе надо идти? Другие пусть идут – те, у кого нет семьи.

– Я еще буду здесь, когда родится ребенок, – сказал он. – На подготовку уйдет много времени, да и уйду я на неделю, не больше. Она во все глаза смотрела на него.

– Ты понимаешь, что говоришь? – воскликнула она. – Какая неделя? Ты… ты можешь уйти навсегда! Тебя могут поймать и вылечить!

– Мы научимся драться. У нас» будет оружие и…

– Пусть идут другие!

– Как я могу просить кого-то пойти, если сам не иду?

– Попроси – и все!

– Нет, – сказал он. – Я должен пойти тоже.

– Я поняла… Ты не должен пойти, ты хочешь пойти. Помолчав, он ответил:

– Хорошо, я хочу пойти. Да хочу! Я не могу представить, что меня там не будет, когда Уни будет повержен. Я сам хочу бросить взрывчатку или дернуть за выключатель, или – что там будет в конце сделать. Все сам!

– Ты болен, – сказала она. Взяла с коленей шитье, нашла иголку и стала шить. – Я правда так думаю. Ты зациклен на Уни. Он нас сюда не засунул, нам повезло, что мы сюда добрались. Аши прав: он бы нас убил так, как он убивает людей в шестьдесят два года, он бы не стал зря тратить лодки и острова. Мы убежали от него, он уже повержен, а ты болен, хочешь пойти назад и победить его еще раз.

– Он засунул нас сюда, – сказал Чип, – потому что программисты не могли оправдать убийство еще молодых людей.

– Ерунда, – сказала Лайлак. – Они оправдали убийство пожилых людей, они бы оправдали и убийство младенцев. Мы убежали. А ты собираешься назад.

– Как насчет наших родителей? спросил он. – Их-то убьют через несколько лет. Как насчет Снежинки и Спэрроу – в общем, всей Семьи?

Она продолжала шить, втыкая иголку в зеленую ткань – рукава от ее зеленого платья, из которых она шила распашонку для малыша.

Позднее в постели, он сказал:

– Если что-то вдруг будет не так, Джулия позаботится о тебе. И о ребенке.

– Это большое утешение, – сказала она. – Спасибо. Спасибо тебе. И Джулии спасибо.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

НАСТУПЛЕНИЕ

Глава 1

Он был занят, занят так, как никогда в жизни: составлял план, искал людей и оснащение, ездил, изучал, объяснял, умолял, придумывал, решал.