Чип уступил очередь следующему члену.

Он вернулся в спальню. В комнате Карла никого не было, кровать была не застелена. Чип вошел в свою комнату, положил комбинезоны на полку, а «Генетика» на стол. На первой странице блокнота он написал все еще нетвердой рукой: «Только в свободное время. Обещай мне». Затем он положил блокнот и уголь на кровать, сел за стол и стал смотреть журнал.

Появился Карл, он вошел в свою комнату и стал застилать кровать.

– Это твое? – спросил Карл.

Карл посмотрел на блокнот и уголь на кровати Чипа.

– Это не мое, – сказал Чип.

– Ах, да. Спасибо, – сказал Карл, вошел и взял блокнот и уголь. – Большое спасибо, – повторил он.

– Тебе надо написать свой номер на первой странице, – сказал Чип, – если ты собираешься так повсюду его оставлять.

Карл вошел в свою секцию, открыл блокнот и посмотрел на первую страницу. Потом поглядел на Чипа, кивнул, поднял правую руку и одними губами произнес: «Любовь Семьи».

Они вместе ехали по эскалатору в класс.

– Зачем ты испортил страницу? – спросил Карл. Чип улыбнулся.

– Я не шучу, – сказал Карл. – Ты что, никогда не слышал, что записки оставляют на ненужной бумаге?

– Христос, Маркс, Вуд и Веи! – сказал Чип.

В декабре того же 152 года пришли ужасные вести о Серой Смерти, распространившейся по всем марсианским колониям, кроме одной, и полностью выкосившей их всего за девять дней. В Академии Генетических Наук, как и во всех семейных учреждениях, наступила беспомощная тишина, потом стенания и, наконец – всеобщая решимость помочь Семье преодолеть серьезное препятствие, на которое она наткнулась. Все работали напряженнее и дольше. Свободное время было уменьшено наполовину, в воскресенье учились, а в Рождество Христово отдыхали лишь полдня. Только генетика могла сделать более стойкими будущие поколения, все спешили закончить свой курс обучения и приступить к первому настоящему поручению.

На каждой стене висели белым по черному написанные плакаты:

«Снова на Марс!»

Этот подъем продолжался несколько месяцев. Только на Рождество объявили выходным целый день, и никто не знал, что с ним делать. Чип, Карл и их подружки поплыли на лодке на один из островов в озере Парка Развлечений, и там загорали на огромном валуне. Карл нарисовал свою подружку.

В первый раз – по крайней мере, насколько знал Чип – Карл нарисовал живого человека.

В июне Чип попросил еще один блокнот для Карла.

Их учеба кончилась, на пять недель раньше, и они получили поручения: Чип – в исследовательской лаборатории вирусной генетики в США 90058, Карл – в Институте энцимологии в ЯПО 50319.

Вечером, перед отъездом из Академии, все паковали свои вещевые мешки. Карл вытащил из ящиков стола блокноты с зеленой обложкой – десяток из одного ящика, полдесятка из другого, еще блокноты из других ящиков – и свалил их в кучу на кровати.

– Ты это никогда не запихнешь в мешок, – сказал Чип.

– Я и не собираюсь, – ответил Карл. – Они использованы, они мне не нужны, – он сел на кровать и пролистал один блокнот, время от времени вырывая из него отдельные рисунки.

– Можно мне взять несколько? – спросил Чип.

– Конечно, – сказал Карл и бросил Чипу блокнот.

Там были, в основном, наброски из до-Объединенческого музея. Чип выбрал один – человек в кольчуге целится куда-то из лука, и еще один – обезьяна чешется.

Карл собрал большинство блокнотов и пошел по коридору в сторону мусоропровода. Чип положил блокнот на кровать Карла и взял другой.

В нем были нарисованы обнаженные мужчина и женщина, стоящие в парке, а сзади них неясными очертаниями вырисовывался город.