— Не та ли это организация, которая снабжает оружием арабов?

— Да. Матиас сумел вступить в ее ряды.

Я присвистнул. Похмелье как рукой сняло, я даже забыл свою красотку, которая будет ждать меня сегодня вечером.

— Да, прекрасная работа! Как ему это удалось?

— Он просто следовал моим директивам, и все! — Старик потупил свои жабьи глазенки, скромный, как пятнадцать голливудских звезд.

— Я в этом не сомневался, шеф!

Ножом для резки бумаги из слоновой кости — цвета его черепа — Старик принялся выстукивать на столе «Марш лионских аккордеонистов».

— Мне требовалось, чтобы кто-нибудь был там, на месте... Я знал, что резиденция, если можно так выразиться, Мохари находится в Берне. И я отправил его туда... Он смог найти их. У Матиаса была информация об операциях

в Северной Африке... Ее он и сообщил им, как приманку.

— Его не подозревают в двойной игре?

— Не думаю... Он выдержал множество проверок. Его положение у Мохари прекрасно, мы им довольны...

Я не понимал, к чему он клонит. Раз уж он меня вызвал, то не для того ведь, чтобы поделиться радостями жизни.

Старик не замедлил с объяснением.

— Итак, в Берне все в порядке. Матиас нас предупреждает о всех планах Мохари, и необходимо, чтобы он продержался там как можно дольше.

— Но что-то может ему помешать?

— Кто-то.

— Кто?

— Некто Влефта...

— Впервые слышу!

— Это албанец, член организации Мохари, основной их агент по Соединенным Штатам...

— Так в чем же дело?

— А все дело в том, что он контактировал с Матиасом в прошлом году по поводу планов, украденных из Морского министерства. Он знает нашего друга!

— Та-ак!

— И вот завтра он прибывает в Берн из Нью-Йорка... Это катастрофа! Он узнает Матиаса и тогда... — Старик замолчал. Да и что можно было еще добавить?

— Хорошо, и что же дальше?

— Вы должны вмешаться...

— Я?

— Да. Сегодня вы отправитесь в Берн, а завтра утром вы встретитесь с албанцем в аэропорту.

Бог мой, именно этого-то я и не люблю! Надо уточнить у Старика его намерения:

— И что я должен сделать?

— Вы шепнете албанцу на ухо небольшой совет с помощью револьвера.

Теперь нет ни миллиметра для фантазии, все ясно. Шутить мне расхотелось. Конечно, бывает, я готов урыть тех, с кем я не в ладах, но поджидать клиента, которого ни разу в глаза не видел, чтобы отправить его душу на небеса, это уже....

Я наморщил нос. Старик заметил это и бросил кисло:

— Не согласен?

Я откашлялся.

— Вы же знаете, патрон, я не рожден для живодерства.

Он треснул кулаком по столу, что с ним бывает редко, так как обычно он умеет владеть собой.

— Сан Антонио, я попросил бы вас учесть, что дело идет вот о чем: в живых останется или Влефта или Матиас, и я предпочитаю, чтобы живым был Матиас. Для нашего друга это вопрос жизни и смерти. Я думал, что мне не придется вам это объяснять... Могу добавить, что кроме этого сентиментального аспекта проблемы, существует еще один — национальные интересы! Надо, вы меня хорошо слышите, НАДО, чтобы Матиас сохранил свое положение, и все!

Меня стало подташнивать.

— Шеф, — сказал я, — я не возражаю против этой операции. Я только хочу обратить внимание на явную нехватку моего энтузиазма. Я боец и не люблю роль палача... Думаю, что многие коллеги справились бы с делом ничуть не хуже...

Эх! Выть хочется! Старик стал пурпурным! Солнце не сверкало в его глазах!

— Если я поручаю вам эту работу, значит я считаю вас наиболее подготовленным для нее. Я ничего не делаю случайно.