Я сел напротив нее. Она очень красива, просто прелесть, когда показывает свои белые зубки и мечет молнии из глаз.

— Послушай, ты, ведьма, — начал я, — что ты пришла сюда вынюхивать?! У тебя хватило наглости выложить мне весь свой репертуар птичьих имен! Разве я просил вас взять меня к вам в дело, а? Разве я искал вас и просил, чтобы вы приняли меня в члены вашей банды? Разве не ты разыгрывала сцену на Хеймаркет, чтобы заманить меня в вашу нору на Майтсбридж, где Сигелла так мило умолял меня, чтобы я согласился с вами работать? Или это было не так? Что же ты думаешь? Я первый задумал дело насчет Миранды, я рассматривал его как свое личное дело, я хотел его выполнить так, как считал нужным, и каждый, кто посмел бы сунуть нос в мои дела, должен был быть готовым к тому, что я его обставлю, как я хотел это сделать с Сигеллой.

Она засмеялась.

— Ты хотел обставить Сигеллу, — сказала она, — бедный лопух, ты не способен надуть даже семейство кур. Ты до такой степени бестолков, что заслужил, чтобы тебя отправили на живодерню. Ты знаешь, что ты такое? Нагар! Тебя взяли на большое дело, а ты даже не можешь дойти до конца. Тебе надо заигрывать с этими мокрыми курицами из банды Гояса и улещивать эту Сейди Грин, которая связана с нами с момента, как поступила работать в семью ван Зелденов.

Разве есть у тебя в голове что-нибудь, кроме ветра? А ведь понадобится кое-что другое, чтобы выпутаться из этой истории, предупреждаю тебя.

Я засмеялся.

— Если это все, что ты хотела мне сказать, можешь захватить с собой камень и отправляйся к озеру, а если есть время, передай Ферди Сигелле, что мы увидимся с ним в США. Там я представлю ему свои объяснения дулом автомата.

Она насмешливо покачала головой.

— Послушай, Лемми, перестань-ка хорохориться. Ты же отлично знаешь, что Сигелла не забудет о тебе после того, что произошло! Ты прекрасно знаешь, что тебя очень быстро прикончат. Уже завтра вечером ты сможешь очень громко петь песни, но только на том свете, потому что в тебе будет слишком много свинца.

— Может быть, да, а может быть, и нет, — ответил я. — Знаешь, я немного устал, а ты начинаешь надоедать мне, Констанция. Если ты кончила свою серенаду, сделай реверанс и отправляйся, только будь осторожней с дверью, потому что я не люблю шума.

Она встала.

— Послушай, болван, Сигелла дает тебе последний шанс, и на твоем месте я бы воспользовалась им. Сегодня ночью, во время перестрелки с Лотти Фрич, успел улизнуть ее сводный братец Вилли Боско. Он был вместе с ней в игре: не захотел ее бросить и последовать за остальными членами банды. Он был настолько глуп, что верил, что они вдвоем и ты сможете бороться с Сигеллой. Он сбежал и, наверное, появится здесь, чтобы войти с тобой в контакт. Итак, вот что: Сигелла считает, что его надо уничтожить, как Лотти. Этим должен заняться ты. Сигелла просил передать, что ты должен убрать Боско не позже завтрашнего утра, в противном случае, ты сам будешь убит в течение завтрашнего дня. Что ты скажешь на это?

Мне стало смешно.

— Значит Сигелла боится Боско? Дай мне посмеяться. Он считает, что Боско пойдет в полицию?

— Не строй из себя дурака. У него не больше возможности обратиться в полицию, чем у тебя. Он убил Прайса Джерлана вчера вечером, когда застрелили Лотти. Тот мертв, как баран. Подумай, стоит ли ему идти в полицию? А тебе самому? У тебя будут неприятности, так как ты не сумеешь доказать, что не ты убил Гояса на палубе «Принцессы Кристабель», так что и для тебя приготовлен электрический стул, можешь в этом не сомневаться.

— Я не стану говорить ни о чем, Конни, но моим ушам уже больно тебя слушать. Выслушай меня: я не пущу в расход ни Боско, ни кого-либо другого, чтобы доставить Сигелле удовольствие. К тому же Боско, вероятно, хороший парень. Он остался верен Лотти и выполнил бы все, что было намечено.