В самом конце коридора я увидел дверь, к которой вели две ступеньки. На ступеньках видны были следы крови.

Я нажал ручку двери и вошел внутрь, ожидая, что вот-вот что-то начнется, и держа палец на спусковом крючке. Ничего не произошло. Ощупав стены, я нашел выключатель и зажег свет. Это оказалась спальня. В углу напротив, прислонившись к стене, сидела Лотти Фрич. В правой руке у нее ручной пулемет, а сама она основательно продырявлена. С ней, видимо, не слишком церемонились, так как я насчитал не менее четырнадцати ран.

Я внимательно осмотрел сначала ее, затем пулемет. Заглянув в магазин, я определил, что она успела выпустить не менее двадцати пуль из своего оружия, прежде чем ее застрелили. Следы пуль были также и на противоположной стене. Я высунулся из окна и увидел, что рядом к стене приставлена лестница. Это дало мне ключ к происшедшему. За милю видно, что Меррис и остальные бандиты продали Лотти Сигелле. Или он был оповещен о том, что должно было произойти, или они струсили. Я думаю, что Лотти, наверное, услышала, как они об этом говорили, или они как-нибудь иначе выдали себя. Узнав все, она взяла ручной пулемет и проникла в дом, чтобы свести счеты, но здесь ее прикончили.

Я снял с кровати покрывало и накинул на Лотти. Пусть она была не из числа респектабельных, но с ней обошлись так жестоко!

Потом я спустился вниз, где был телефон. Я набрал номер отеля «Парксайд» в Лондоне и попросил позвать к телефону мистера Шульца. Я решил, что надо предупредить Кастлина о том, что Лотти убита, а остатки банды Гояса перешли к Сигелле. У него все шансы тоже сыграть в ящик: полагаю, они не допустят, чтобы он обшаривал все уголки Лондона в поисках Лотти.

Через несколько минут мне ответили, что мистер Шульц ушел после телефонного звонка из загорода, минут пятнадцать назад. Позвонила ему миссис Шульц: просила его немедленно приехать к ней куда-то. Он уложил свой чемодан, оплатил счет и уехал.

Я поблагодарил и повесил трубку — опоздал с предупреждением, потому что миссис Шульц никак не могла ему звонить пятнадцать минут назад по той причине, что лежит здесь уже довольно долгое время, с большим количеством дырок в теле, чем их имеется в куске сыра.

Я подумал, что так называемая «миссис Шульц» была просто Конни, и уверен, что когда Кастлин придет на свидание, он получит порцию того, что также сделает в нем много дырок.

Я что-то начинаю теряться: потерял возможность управлять событиями и провалил дело, это надо признать. Они завладели Мирандой, теперь очередь за мной, а это не доставляет мне удовольствия. Я чувствую себя не в своей тарелке, но, что вы хотите, это так и есть.

Я прохожу за стойку и приготавливаю себе хороший стакан виски. Ничто так не помогает, как виски, когда нужно перенести сильный удар. И чем удар сильнее, тем крепче должно быть виски. А кроме того, я совсем не такой парень, которого можно сбросить со счета, вы еще обо мне услышите, потому что голова у меня варит. В первый момент может показаться, что я был продан и продан этим недоноском Меррисом и остальными бандитами, и Ферди Сигелла здорово меня надул…

Мне кажется, что если бы мы с Лотти вдвоем скомбинировали нашу маленькую игру, все прошло бы хорошо. И я-то знал, что эта шайка прохвостов начнет выкидывать свои штучки, не правда ли?

И я заслуживаю хороший пинок ногой в одно место за то, что не заметил целую серию трюков, которые должен был заметить. А потом я стал думать о Миранде. Мне очень хотелось узнать, где она сейчас находится и что с ней. Я должен все-таки признаться, что в этом случае мне гордиться нечем. Миранда — такая девочка, что готова плюнуть в физиономию Сигеллы, когда он начнет ее обрабатывать. А если она это сделает, то этот гнусный, грязный тип начнет вытворять над ней еще более гнусные штучки.

И, несмотря на то, что Миранда очень взбалмошная и ветреная девочка, у нее есть душа, а я неравнодушен к таким девчонкам.