Сразу подойдя к экрану, он набрал номер, а когда появилось лицо мужчины, сказал только:

— У меня все в порядке, — и отключился, отметив при этом слабый щелчок.

Потом связался с Боллардом, но ответил не он, а секретарь.

— Где Боллард?

— Здесь его нет. Не могли бы вы…

Гюнтер вдруг вспомнил щелчок, услышанный недавно, и побледнел. На пробу он прервал соединение, и звук повторился. Боллард…

— Черт побери! — прошептал Гюнтер, вернулся к окну и выбрался наружу. Потом повис на руках и прыгнул. Он едва не промахнулся и содрал кожу с пальцев, отчаянно пытаясь ухватиться за что-нибудь.

В конце концов это ему удалось. Пинком разбив стекло, он нырнул внутрь. Здесь телеэкрана не было, но в противоположной стене виднелся контур двери.

Гюнтер приоткрыл ее и увидел то, что искал. Включив лампу, он перетряхнул кабинет, убедившись, что на этот раз его не подслушивают. Потом подошел к монитору и набрал тот же номер, что прежде.

Никто не отвечал.

Гюнтер мысленно выругался и снова набрал номер.

Едва он отошел от экрана, как на пороге появился человек в белом халате и прострелил ему голову.

Человек, похожий на Ффулкеса, снимал с лица остатки грима. Услышав, как открылась дверь, посмотрел на вошедшего.

— Все в порядке?

— Да. Идем.

— Установили, кому звонил Гюнтер?

— Это уже не наше дело. Пошли.

Седой мужчина, крепко привязанный к стулу, выругался, когда игла шприца вонзилась ему в руку. Боллард выждал минуту, потом кивнул двоим охранникам, стоящим у него за спиной.

— Убирайтесь.

Когда они вышли, Боллард обратился к пленнику:

— Гюнтер должен был ежедневно связываться с тобой. Если он этого не сделает, ты должен обнародовать сообщение, которое он оставил. Где оно?

— А где Гюнтер? — спросил седой. Голос его переходил в едва внятное бормотанье: начинал действовать скополамин.

— Гюнтер мертв. Я устроил так, чтобы он связался с тобой через прослушиваемый аппарат, а потом проверил, с кем он говорил. Так где это сообщение?

Потребовалось еще несколько минут, но в конце концов Боллард открутил полую ножку стола и вынул аккуратно запечатанную катушку магнитофонной пленки.

— Ты знаешь, что здесь находится?

— Нет…

Боллард направился к двери.

— Ликвидировать, — приказал он охранникам, дождался негромкого выстрела и облегченно вздохнул.

Наконец-то он был в безопасности.

Барни Ффулкес вызвал Дэнджерфилда.

— Я узнал, что робот Болларда уже готов. Прижми его к стене, заставь пустить капитал в оборот. И сообщи парням Доннера о роботе.

Лицо Дэнджерфилда ничего не выразило, когда он кивнул, давая понять, что все понял.

Как показала запись на ленте, то, что Гюнтер назвал термодинамическим процессом Кайна, на самом деле не имело с ним ничего общего. Название его звучало так: «Макнамара. Процесс скручивания. Патент NR-735-V-22». Боллард записал это в своей обширной памяти и лично отыскал патент. Он считал, что имеет достаточную научную квалификацию, чтобы самому доработать процесс в деталях. Кроме того, машины Гюнтера для производства алмазов уже стояли в лаборатории замка.

С самого начала Боллард наткнулся на раздражающее, хотя и не очень серьезное препятствие. Первичный процесс Макнамары не предназначался для производства искусственных алмазов. Это был метод возбуждения определенных физических изменений в структуре материи с помощью процесса скручивания. Гюнтер применил метод Макнамары к углю и получил алмазы.

Боллард не сомневался, что через некоторое время придет к тому же самому.