Когда-то на Мадагаскаре ему пришлось пройти через комнату, полную спящих воинов. Малейший шум, одно неверное движение означали бы смертельный удар копьем. Рафт знал, что вот-вот кто-то проснется, он ощущал это каждой клеточкой своего тела, каждым сантиметром кожи.

Сейчас было что-то похожее. Там, внизу, где сиял свет, таилось что-то настолько животворное, что Рафту казалось, будто он стоит на огромной ладони великана.

И еще одно. Это место напоминало ему то ли джунгли, то ли образующую джунгли жизнь. Душные плодородные леса Амазонии, ревущие реки, всю эту буйную., даже пугающую жизнь, кишащую в зеленой, влажной жаре тропиков.

Слепую, отвратительную и голодную. Там, в бездне, пробуждалась энергия, ярившаяся некогда в центре огромной туманности, разрушитель и творец — КУРУПУРИ!

— Пламя пока спит, — прошептала Жанисса.

Однако, прежде чем она закончила эту фразу, из бездны хлынул свет. Низкий, на самом пределе слышимости, звук стал глубже и усилился, превратившись в невыносимый грохот, в оглушительный рев, сопровождавший рождение бога.

Из пропасти, уходящей к центру мира, с самого ее дна, поднялось Пламя.

Оно разрасталось и тянулось вверх — копье, башня, гора чистейшего сияния, пылающая с ошеломляющей силой. Оно было сущностью жизни, и Рафт чувствовал, как все его тело стремится к растущему столбу света.

Разум тоже жаждал его, душа изо всех сил рвалась за перила.

Грохот отразился от стен пещеры. Пламя набирало силу, становилось сиянием, превосходящим все мыслимое, пульсирующим жаждой, обезумевшим от экстатической радости жизни.

У его основания Рафт заметил темную фигуру человека, склонившуюся над удивительно знакомой конструкцией.

Паррор! И машина, которую он построил по указаниям Первой Расы.

Рафт помчался вниз по спуску, молясь, чтобы не было слишком поздно. Эта страшная сила ничем не контролировалась. Паррор, ослепленный своим эгоизмом, мог не видеть угрозы, но Рафт знал, что Пламя просыпалось безо всякого надзора.

Искра в амулете вела себя иначе.

Галактическая мощь, свободно гуляющая по Паитити, а может, и по всей Земле!

Он бежал вниз, видя нарастающее свечение. Пламя обрело божественную силу, потом начало угасать. Колонна света неохотно опала вглубь пропасти, громыхание стихло.

Рафт был уже на стеклянистом, прозрачном дне пещеры. Посмотрев себе под ноги, он покачнулся от внезапного головокружения: без видимой опоры он висел над бездной, берущей начало в пылающем центре Земли.

Рафт бросился к Паррору, а тот выбежал ему навстречу.

Свет, идущий снизу, покрыл его лицо удивительными тенями. Рука его была вооружена когтистой перчаткой, а когда он подошел ближе, стало слышно тихое рычание.

Рафт с удовольствием прикончил бы его, но обуздание Пламени было сейчас гораздо важнее. Остановившись, он вытащил из-за пояса предохранитель.

— Паррор! Твоей машиной невозможно управлять. Ей не хватает вот этого.

Паррор даже не слушал его, он рвался вперед, сжигаемый безумной жаждой крови, неудержимый в демонической ярости, такую вспышку Рафт уже видел у него однажды. Расставив пальцы, вооруженные стальными когтями, он ударил, целясь в лицо Рафта.

На этот раз Рафт не успел увернуться, и коготь разорвал ему щеку, оставив глубокую рану и причинив жгучую боль. Предохранитель выпал из рук.

Он попытался схватить Паррора, но гибкое тело все время оставалось вне пределов досягаемости. Когти ударили еще раз, и еще. Страшная боль пронзила грудь и бок. Рафт неистово размахивал руками, но Паррор ловко уклонялся от его ударов.

Вновь загромыхало, свет внизу усилился.

Радостно взревев, Пламя вырвалось из оков! Языки огня взметнулись вверх, словно стараясь достичь своей звездной колыбели.