Вечером в дверь постучали. Пришёл Гастон. Аркадий сварил кофе, крепкий и густой, как дёготь.
— Слушай, малыш, я пришёл к тебе как к другу. Пришёл, чтобы предупредить. Ты попал в нехорошую историю. Завтрашний матч — сплошное надувательство. Они хотят скандала. Хотят убрать с ринга чемпиона. Он стар, а им нужны новые звёзды. Свежее имя больше стоит. Ты ляжешь, а назавтра газеты Парижа будут трубить, что чемпион подкупил тебя. Имя твоё опозорят. Ринг для тебя закроют на всю жизнь. Помни об этом, дружок.
— Спасибо, Гастон.
Аркадий крепко сжал руку старому тренеру. Он долго слушал, как затихали на лестнице его тяжёлые шаги, потом хлопнула дверь.
«Значит, так. Ну что же. Я буду драться с чемпионом. Буду».
Зал ревел. Подняв руки над головой, сквозь толпу поклонников и репортёров пробирался многолетний кумир Франции. Он, нагнувшись, скользнул под канаты. Напряг мышцы, демонстрируя свою силу.
Зал ревел. Аркадия никто не заметил. Подумаешь, победил нескольких чемпионов парижских округов — чепуха!
Только несколько знатоков покачали головой — чемпиону придётся нелегко! Русский крепкий парень!
Гонг. Боксёры сошлись на середине. Харлампиев потонул в граде ударов. Зал задохнулся рёвом.
— Так его! Бей! Сломай ему челюсть! На пол его! На пол!
Но что такое? Чемпион отлетел к канатам. Вслед за ним шагнул русский. Удар. Чемпион согнулся, бессильно опустив руки. Ещё удар. Гордость Франции лежит на полу.
Зал молчит. Зал затих. Даже слышно, как дышит в своём углу победитель.
Счёт рефери «Аут!» потонул в диких криках зрителей. Что же это такое? Чемпион Франции проиграл нокаутом какому-то неизвестному русскому?
На ринг полетели окурки сигар, огрызки яблок, пустые папиросные коробки.
Позор! Позор!
Аркадий не смотрел в зал. Стоял опершись руками о канаты. Он боялся поднять глаза. Боялся, что иначе он перепрыгнет за канаты и будет бить, бить, бить, бить по этим лицам, противным и страшным.
Жак влетел в раздевалку без стука.
— Значит, так. Паршивый русский забыл, кто дал ему работу, кто помог ему заниматься дурацкой мазнёй. — Он перевёл дыхание. — Немедленно вон отсюда, грязный славянский ублюдок, иначе…
Жак сунул руку в карман.
Всю ненависть, сдерживаемую за год, вложил Аркадий в этот удар.
Мосье Жак пробил головой фанерную стенку балагана.
Вот ты и опять безработный. Что делать, жизнь такая штука — всё повторяется!
Аркадий сбил шляпу на затылок, засунул руки в карман и, присвистывая, зашагал в сторону Монмартра. Чёрт с ним! Не пропадём! Скорее в кафе, где ждут друзья-художники.
— Вечерний выпуск «Фигаро»!
— Вечерний выпуск «Фигаро»!
— Последняя сенсация — неизвестный победил чемпиона Франции.
— Чемпион на полу в первом раунде!
— Эй, парень, дай-ка газетку, — приятель Харлампиева — художник Летуар ловко бросил газетчику два су.
Через всю полосу газеты шёл крупный заголовок.
«Нашу гордость победил этот неистовый русский…»
— Ну вот, Аркадий, ты стал знаменитым. Ставь коньяк.
— Четыре коньяка хозяин.
— Минуту, мосье Аркадий, минутку. Поздравляю вас. Друзья, выпьем за нового чемпиона Франции!
Утром в дверь его комнаты постучали. Вошёл Гастон и незнакомый мужчина в дорогом пальто.
— Аркадий, это мой друг, известный менеджер Вагнер. Он хочет работать с тобой.
— Как работать?
— Вы будете выступать, драться на профессиональном ринге. Гастон будет тренировать вас. А я… — Вагнер протянул договор.
Аркадий пробежал глазами бумагу. Ого, цифра солидная!
— Ну так как, по рукам?
— Согласен. |