Меня передернуло от отвращения, и, только прицелившись снова, я понял, что меня смутило — произошло попадание в тварь. И в голову, и в грудь, и в живот. Может, не промеж глаз — но я точно попал! Вот только монстр не только остался жив, но и готовился к новой атаке. Я не стал мешкать, зажав спуск и обрушив на противника водопад свинца.

С такого расстояния было просто невозможно промахнуться, и я видел, как во все стороны разлетаются брызги желтой светящейся в темноте жижи. Монстр дергался от попаданий, содрогался всем телом, но все еще был жив. И когда затвор глухо щелкнул, говоря о том, что патронов в ленте нет, тварь нанесла ответный удар.

— В сторону! — крикнул Михаил, но я и так уже упал за видимую тварью зону. Струя, вырвавшаяся из глотки чудища, ударила в потолок, начала с шипением сползать по стене. При этом слезли остатки краски, штукатурка вспенилась, а склизкая субстанция осталась большой кляксой, в полметра длиной.

— Не позволяй по себе попасть, она мгновенно приклеивается! — предупредил боксер, и я наконец понял, почему он застрял на лестнице. Телепортировавшись к товарищу, я попробовал сдернуть его с места, воспользоваться способностью, но не смог даже сдвинуть. Окровавленная нога Михаила вместе со вскипевшей формой и половиной ботинка оказалась приклеена к бетону и теперь составляла с ним одно целое.

Боксер оттолкнул меня и тут же спрятался за щитом, в который ударила очередная струя мерзости. Отбросив бесполезный пулемет, я закинул вниз оставшиеся гранаты. Что-то же должно эту тварь уничтожить. Раздался оглушительный взрыв, затем еще один, но уже спустя секунду по лестнице снова ударила струя желтой жижи.

Мельком выглянув, я понял, что части черепа у твари нет, ребра сломаны, а одна из конечностей болтается на обрывке кожи. Но, кажется, все эти повреждения нисколько не смущали чудовище, медленно бредущее вверх по ступеням. Если убить его можно только так же, как костяных масок, отсечением головы, то у нас огромные проблемы.

Или нет? Я подкинул в руке кинжал, заставляя вытянуться язык хлыста. Спрятал его в подпространство и, сделав круг над головой, ударил по твари. Мастер по бою хлыстом из меня был еще тот, но промазать по здоровенной движущейся куче гноя оказалось просто невозможно. Клинок со свистом врезался в тело твари, и я активировал молнию.

Монстр затрясся, из множества ран на его теле вырывались крошечные фонтанчики жижи, но в это время снизу что-то блеснуло, и мне в плечо вонзилась длинная игла. Не дав противнице шанса ударить первой, я перехватил оружие ладонью в перчатке и пустил по нити разряд тока. Вот только он словно ушел в пустоту, а в следующее мгновение игла выскользнула у меня из сжатого кулака, легко разрезав и защитное волокно, и мышцы.

Сжав зубы, я отшатнулся, прекращая подачу тока, и тут же получил в грудь струю кислотного клея. Не раздумывая, я дернул за шнур экстренного сброса, избавляясь от бронежилета и опустевшей разгрузки, и тут же телепортировался в коридор. Заживил руку, потратив остатки энергии от победы над ящерами, и выглянул из-за угла.

Голова гнойного монстра уже поднялась над лестницей. До прикованного к месту Михаила ему оставалось меньше полуметра. А за спиной твари пряталась охотница с иглами-лезвиями наготове. Вот только если не помогают ни пули, ни гранаты, у человека всегда на вооружении останется его первый, первобытный помощник.

— Врубай защиту на максимум! — крикнул я, высунув дуло огнемета и пуская длинную струю пламени. Судя по крикам — твари огонь пришелся не по вкусу.

Я бил прицельно, стараясь не попасть в завалившегося на спину Михаила, прикрывшегося штурмовым щитом. Монстр выл с бульканьем, пытался защититься единственной лапой, но быстро выползти из огня не мог. Его кожный покров почти мгновенно регенерировал, восстанавливался и вновь покрывался волдырями от пламени, но огонь доставал его не только снаружи.