Царь даёт свой перстень Мардохею; евреи убивают всех верноподданных Артаксеркса, вместо того, чтобы те убивали их самих; и живут с той поры долго и счастливо.

В ознаменование этих событий иудеи учредили праздник Пурим.

Эта история, несомненно, есть роман, в котором миф адаптирован и наложен на исторический фон. То же самое мы наблюдаем с нашими Коломбиной, Арлекином и Панталоне. (Особое внимание обратите на наряд Арлекина.)

Его основные детали куда старее самого романа; они берут своё начало в вавилонских Сакеях.

Дион Хрисостом описывает это торжество следующими словами: «Они берут одного из осужденных на смерть, сажают его на царский трон, дают ему царские одеяния и позволяют ему властвовать, и пить, и распутничать, и пользоваться царскими наложницами все эти дни, и никто не помешает ему делать всё, что ему заблагорассудится. Но затем они раздевают, бичуют и распинают его». Сравните это с событиями «Страстной Недели».

Иначе говоря, не вызывает сомнений, что у самих евреев бытовало празднование «убиенного бога», воспринятое ими во времена вавилонского плена. Ибо основные черты распятия даже не требуют того, чтобы считать их сторонним влиянием. Пурим, хотя и отмечается на месяц раньше, может смешиваться в этом отношении с Пасхой, поскольку его доктрина замены жертвоприношения первенцев жертвоприношением агнца столь схожа с аналогичной заменой царя. Ибо тем, кто возражает против поиска любых источников евангелий за пределами Сирии, стоит напомнить, что евангельская история являлась попыткой укрепить иудаизм отождествлением вавилонского и еврейского празднований точно так же, как в последние годы люди пытались создать «Дни Империи» и тому подобное из чисто гуманитарных «неприсутственных дней» сэра Джона Лаббока [Сэр Джон Лаббок, 1-й барон Эйвбери (18341913) — английский банкир, биолог, археолог и либеральной политике; НО].

На это можно возразить, что в еврейском торжестве недостаёт важной фигуры Иштар; однако возрождение монотеизма после возвращения из плена объясняет, почему она была отброшена. Жрецы не видели большого греха в том, чтобы нехотя согласиться с незамысловатой церемонией «мнимого царя», из которой были изъяты чужеземные религиозные элементы и которая не только хранила нетленной память легендарной народной славы, но и тесно переплеталась с их старинным ежегодным праздником козла отпущения.

В Лев. 16:1 читаем: «И говорил Господь Моисею по смерти двух сынов Аароновых, когда они, приступив с чуждым огнём пред лице Господне, умерли». И от общества сынов Израилевых он должен был взять двух козлов в жертву за грех и одного овна во всесожжение. И он должен был взять двух козлов и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания. И Аарон должен был бросить жребии об обоих козлах: один жребий для Господа, а другой жребий для козла отпущения. И Аарон должен был привести козла, на которого вышел жребий для Господа, и принести его в жертву за грех. Но козла, на которого вышел жребий для отпущения, следовало поставить живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения.

Пурим означает жребий и отсылает нас, по всей видимости, к описанному здесь искуплению. Здесь один козёл — Аман, другой Мардохей; один — Иисус, другой — Варавва.

За общую схему этого комментария я выражаю признательность доктору Дж. Дж. Фрэзеру и вынужден отправить читателя к полному и самому обстоятельному рассмотрению всех этих вопросов в той части «Золотой ветви», что озаглавлена «Козёл отпущения»; но я также взял на себя смелость сделать несколько самостоятельных замечаний, которые, надеюсь, положат конец некоторым трудностям в этом вопросе. (АК)

[259]    (лат.