Всё изменилось за каких-то два поколения. На сегодняшний день Библия является таким малозначительным чтивом, что язык авторизированного перевода стремительно устаревает; поэтому даже в Соединённых Штатах, где старая традиция словесной непогрешимости «книги книг» держится сильнее, чем в других местах (кроме, быть может, Ольстера), волей-неволей приходится делать переложения на современный английский, дабы писание не утратило ясности. Сегодня нетрудно найти культурного человека, который никогда не читал Нового Завета и на котором поэтому можно поставить эксперимент, попросив его прочитать евангелия и решить для себя, что же свидетельствуют они об истории, убеждениях и характере Христа.

«В молодости я не мог как следует читать их [евангелия; А. К.] без фантастической путаницы в голове. Путаница эта так явственно ставила меня в тупик, что чтение Библии требовало особого расположения духа. Иисус был младенцем; и при этом он был древнее творения. Он был человеком, который мог быть гоним, побиваем камнями, бичёван и убит; и он был богом, бессмертным и всемогущим, способным поднимать мёртвых и призывать миллионы ангелов себе на помощь. Грешно было ставить под сомнение его точку зрения: иначе говоря, грешно было вообще рассуждать о нём; итогом стало то, что вы не думали о нём, а читали о нём лишь тогда, когда вас принуждали к этому».

Я вынужден признать свою неспособность уловить какую-либо путаницу в голове при изучении этого вопроса. Объяснение даётся где-то в самом предисловии. Он был «аватарой», если использовать индийскую терминологию. Он играл роль и, конечно же, принял её ограничения.

«Даже скептики, которые всегда были начеку, постоянно держали Библию под рукой и читали евангелия с целью обнаружить несоответствия в четырёх повествованиях, дабы показать, что их авторы были так же способны на ошибки, как и авторы вчерашней газеты». Здесь следует заметить, что без этой работы было не обойтись. Теоретические представления о Библии на тот момент заключались в том, что она была записана непосредственно под диктовку Святого Духа. Эту теорию и пытались разрушить скептики; и потому вся аргументация вращалась вокруг вопроса о противоречиях. На самом деле вопрос был решён столетия назад: католическая церковь, со всей ясностью осознавшая, что скептики правы, запретила мирянам читать Писание и отказалась применять логику и разум для его истолкования.

В наши дни евангелия непонятны непосвящённому

Но невозможно читать евангелия с разумом, настроенным лишь на восприятие, скажем, биографии Гёте. Ты не только не увидишь в них смысла, но даже не сможешь, не устав от скуки, неуклонно продираться через них, если хоть немного не знаком с историей человеческого воображения применительно к религии. Не так давно я спросил у писателя недюжинных интеллектуальных способностей, изучал ли он евангелия с детских лет. Он ответил, что попытался заняться этим в последнее время, но «обнаружил там столько ахинеи, что не в силах им больше следовать». Поскольку я не хочу, чтобы, читая Библию, вы пришли к такому же результату, я постараюсь здесь кратко осветить вопрос о том, как изучение истории религий может сделать евангелия, образ жизни и окончательную судьбу Иисуса понятными и интересными.

Мы не можем согласиться с тем, что среднестатистический читатель не увидит смысла — или того, что он называет «смыслом» — в евангелиях. Мистер Шоу забывает, что критический подход столь редок среди людей, что среднестатистический читатель проглотит, не заметив, целые страницы противоречий или даже откровенную чушь.

Даже подготовленные студенты не всегда могут с лёгкостью распознать нестыковки.

Философии, насквозь пропитанные ошибками, проходили сквозь века, несмотря ни на какие ухищрения враждебных школ. Можно сказать, вся история философии — лишь летопись альтернативных гипотез и их критики. Сколько их сменилось прежде, чем обнаружилось, что довод в пользу бессмертия в «Федоне»[18] был одним огромным petitio pr/ncip//[19]?

Мирянство большинства

Первая общая ошибка, от которой необходимо избавиться — что человечество состоит из огромного количества религиозных людей и немногочисленных эксцентричных атеистов.