Абсолон, тут же понял, все мои метания. Оказавшись рядом, он склонился над нами.

— Он ничего не почувствует, — сказал он, заглядывая мне в глаза.

— А разве не надо, — я моргнула, едва сдерживая слезы. — Ну, не знаю, ритуал какой-нибудь провести? Пентаграмму там начертить? Ничего не надо?

— Эволет, — Абсолон склонился и коротко мазнул губами по моей щеке, по которой всё-таки катились слёзы. — Ничего не надо.

— Тогда, — шмыгнула, ладонью на мгновение прикрывая глаза и выравнивая сбившееся дыхание. Сердце в груди колотилось, а к горлу подступала тошнота от волнения и бессилия. — Делай, что должен.

Адриан всё это время смотрел на меня внимательно, даже не пытаясь плакать, хотя я ощущала, как энергия толчками расходиться от меня во все стороны. После родов я стала весьма чувствительна ко всему этому.

Стоило моим словам сорваться с губ, как тьма вокруг буквально вскипела. Большая часть свечей погасла, оставляя нас в полумраке. Абсолон заговорил. Я не понимала его совершенно.

Некоторые слова, срывающиеся с черных губ демона, напоминали тяжелые камни. А другие же слышались легкими перышками, такими же нежными и невесомыми.

Реальность будто запульсировала. Я видела перед собой только пару красных глаза, которые затягивали меня куда-то, лишая воли и почти что сознания. И только тяжесть на руках не давала мне полностью отключиться.

В какой-то момент Абсолон наклонился, поднимая крохотную ручку сына и осторожно, широко лизнув перед этим языком беззащитное запястье, погрузил длинные и тонкие клыки в мягкую плоть.

Внутри меня всё дрогнуло. Пусть он и говорил, что больно не будет, но сердце всё равно сделало кульбит. Мне захотелось оттолкнуть немедленно Абсолона. А после самой убедиться, что с Адрианом всё хорошо.

Стоило демону отпрянуть, как реальность встала на место. Даже потухшие свечи вновь вспыхнули, а тьма отступила, как обычно затаившись по углам.

Я сразу же проверила ручку сына, но с удивлением ничего на него не обнаружила, словно и не было никакого укуса. Адриан, воспользовавшись тем, что я склонилась слишком низко, тут же поймал этой самой рукой прядь моих волос и, засмеявшись, дернул, приводя меня в себя.

Подняла глаза на демона, с удивлением замечая, как тот стоит на месте, закрыв глаза, и словно в трансе чуть покачивается. Переглянулась с Аланом, но муж только пожал плечами, разводя руки в стороны, показывая тем самым, что знает не больше меня.

Когда Абсолон открыл глаза, то я даже на мгновение задержала дыхание. Слишком странным был взгляд, непривычным. Слишком много в нём было… человеческого, что ли.

— Ну, как? — спросила, понимая, что, скорее всего, демон скоро покинет нашу жизнь. Возможно, даже навсегда. И удерживать его я не имею никакого морального права. Внутренне посмеялась. Если бы кто-то еще совсем недавно сказал мне, что я буду жалеть о расставании с демоном, то я точно посмеялась бы в лицо.

— Я вижу пусть, который приведет меня к тому, кого я хочу видеть, — ответил Абсолон.

Стоило ему это сказать, как свечи вспыхнули сильнее, на секунду ослепляя нас своей яркостью, а после огонь опал, почти потухая. Тьма по углам закипела. И слышался мне оттуда шепот, от которого даже у меня мороз по коже пробежал. Вроде как привыкла уже.

— Когда уходишь? — спросила, прикусив нижнюю губу, стараясь смотреть только на демона и мужа. Такая тьма даже мне, уже привыкшей к ней за все это время, внушала какой-то подсознательный страх и трепет.

— Прямо сейчас.

Сердце подпрыгнула до самого горла, которое тут же сжало спазмом. Нет, плакать нельзя. Я ведь уже об этом и так знала. Абсолон не поймёт. Нужно просто его отпустить, и всё. Тем более он ведь вполне может и вернуться.