Дурак — он и есть дурак. Топтать, обесценивать, смешивать с грязью чужие мечты может лишь тот, кто не имеет своих собственных. А тот, у кого есть мечта, понимает, насколько это хрупкая субстанция. Её надо холить и лелеять. заботиться о ней и каждый день трудиться для её достижения. Вот тогда появится шанс, что мечта расцветёт и подарит тебе новую жизнь.

Внезапно со всех сторон до нас стали доноситься довольно неожиданные звуки. Казалось, что навстречу несётся бурный водный поток. Гарик заметил, что я зыркаю по сторонам, и пояснил.

— Михан, да тут речек целый вагон. Вот вода так и шумит. К примеру, справа Бурдунка, Костылевка, Карагуз, Уфа. А слева Куелга, Бузюрла, Сухояж, правый и левый Индостак, Нагальба и Тарта.

— Обалдеть, и всё это на куске земли в пятнадцать километров? — удивился я.

— А ты чё думал? Благодатный край! Я поэтому и не хочу отсюда никуда уезжать. К примеру, летом Костылевка так мельчает, что там рыбу голыми руками можно ловить. Скажи, пацаны?

— Да, помню я как ты эту рыбу руками ловил. Ха-ха! — заржал Беляш.

— Ага. Вытащил Карпа за жабры, а тот ему хвостом такую оплеуху отвесил, что Гарик чуть сознание не потерял. Ха-ха-ха! — выкрикнул Леший, едущий впереди.

— Ну, я ж не вырубился! — возмутился Гарик. — А вы чё скалитесь? Скоты. Пострадал я один, а рыбку жрали вы все, — укорил он друзей.

— Да, рыбка знатная была. Согласен, — поддержал Креста Беляш.

— Тебе лишь бы пожрать, — усмехнулся Заводчанин, едущий рядом с Беляшом.

Беляш улыбнулся и пнул велосипед Заводчанина в переднюю часть рамы. Рулевое колесо заходило ходуном, и Заводчанин, пытаясь поймать равновесие, улетел в кювет с громким криком «Жирная тварь!». Услышав это, все заржали, даже Беляш.

— Молодец. Нечего терпеть его нудёж, — поддержал я Беляша.

— Подождите меня! — послышался позади крик Заводчанина, выбирающегося из кювета.

* * *

ПГТ Арти.

Капитан Гаврилов стоял в полной выкладке. Камуфляж, разгрузочный жилет поясного типа с подсумком для медикаментов и прочего за спиной. На поясных подсумках разместились четыре магазина для автомата и два для пистолета, а ещё пара гранат. Автомат на ремне переброшен через плечо, пистолет в кобуре.

Гав невольно улыбнулся. Уж очень давно он не чувствовал себя воином. Тренером — да, в какой-то степени отцом и мужем тоже. Но жизнь гвардейца, к которой он привык, начинала забываться, и это его печалило. Ведь всё, что он умел делать хорошо, так это служить роду Архаровых. Быть щитом и карающим мечом.

Да, такая жизнь была тяжела и полна трагических событий. Но терять сослуживцев так больно лишь в первые годы. Потом сердце черствеет, и ты перестаёшь привязываться к новым бойцам. Выжили? Хорошо. Погибли? Значит, были недостаточно обучены. По крайней мере, так говорил себе капитан Гаврилов. На деле же, он помнил имена и лица всех бойцов, которые погибли под его началом.

Вот и сейчас он стоял в ветхом сарае, глядя на двух бойцов ранга воин. Всё, что они умели, так это отменно стрелять и худо-бедно использовали ману для усиления тела. Если шепчущий откроет разлом, то с таким составом его не закроешь при всём желании. Но для разведки выучки этих ребят, более чем достаточно.

Один лопоухий, второй с мордой, похожей на кирпич. Крепкие, высокие, одеты в камуфляжную форму, на плечах отличительные знаки в виде щита и меча, что говорило об их ранге воина. Оба рядовые. Этот факт заставил Гаврилова улыбнуться. Он знал Крынова, как облупленного. Майор никогда не отправлял в разведку лучших бойцов. Всегда в пекло шли новички, и только потом — обученные кадры.

Гав никогда не понимал этого. Отправлять новичков на убой. Зачем? В чём смысл? Ну, выявил ты позиции противника ценой десятков жизней.