«Сейм четырех областей» решал сложные судебные случаи, разъяснял законы, издавал новые постановления относительно общественного и духовного быта евреев, — то есть был своего рода правительством.

В Литве был свой ваад, в котором участвовали раввины и катальные депутаты от пяти главных литовских общин: Бреста, Гродно, Пинска, Вильно, Луцка.

Не надо считать, что все было так уж идиллично. «Демократические принципы, лежавшие в основе кагала, были рано попраны олигархией… Кагал нередко становился даже поперек пути народного развития, — так считал такой серьезный историк, как Ю. И. Гессен. — Простолюдины не имели фактически доступа в органы общественного самоуправления. Кагальные старшины и раввины, ревниво оберегая свою власть… держали народную массу вдали от себя» [155, с. 37].

И даже: «Кагалы, не пользуясь авторитетом в народе, поддерживали свое господство благодаря именно содействию правительства» [155, с. 43].

Руководителей русской общины по заслугам называли «мироедами». Весьма справедливое название для тех, кто сидел на шее у общинников, используя их труд и свое привилегированное положение. Мироеды… но тут не русский «мир», тут еврейский кагал. Хорошо, пусть будут они «кагалоеды»!

А рядовому еврею не было никакого исхода. Деваться ему, бедняге, некуда. Должен он всегда, всю жизнь, от рождения до смерти, жить в кагале и слушаться его старейшин, знать свое место. Выйти за пределы кагала он не может, решать свои вопросы за пределами кагала — тоже не может. На стороне кагала — и религиозная власть. Если еврей проиграет еврейский суд и обратится в польский, он тут же подвергается херему — отлучению, анафеме. То есть фактически исключается из общины.

Кагальная система ставила крест на всякой возможности еврея быть независимым человеком — как всякий европейский горожанин, гражданин средневекового города. Кагал консервировал общественную психологию в тех формах, которые сложились не только до появления вольных городов и их граждан, но и до античной эпохи.

«Зато» если еврей будет верен общине, будет делать не карьеру самостоятельного специалиста или предпринимателя, а «кагалоеда», он может подняться в руководство общины и даже стать членом ваада, еврейского парламента в масштабах всей Польши. Чем отличаются люди, которые хотят быть независимыми специалистами и предпринимателями от «кагало- и мироедов», — об этом подумайте сами.

Такой глобальной организации, такого государства в государстве никогда не было ни в какой другой стране. Не только в разобщенной Германии, где каждое княжество и чуть ли не каждый город жили по своим собственным законам, но даже в централизованной Англии, даже в изобилующей евреями Испании не было ничего подобного. Разве что в Багдадском халифате, где вавилонские экзархи могли представлять весь еврейский народ перед лицом калифа… Но вавилонские экзархи были из рода Давида — своего рода пережившие свою эпоху еврейские цари, если угодно. А в Польше все катальное начальство выбиралось… И получается, что еврейское государство в государстве все-таки было по-европейски демократическим.

Наверное, многим евреям это нравилось, — в Польше кагальная система максимально приближалось к тому, что можно назвать еврейским государством. Без территории, границ и армии, но «зато» со своей организацией, законами и культурой. Лишь немногие евреи могли жить всю жизнь, вообще не входя в контакт с гоями, но, во-первых, были и такие. Во-вторых, даже те, кто постоянно торговал с гоями, должен был избегать только одного — совершать тяжелые преступления против них. Например, если еврей убивал гоя, его судил польский суд.