«Вырванные» теряли связь со своей землей, а вместе с ней постепенно теряли и свою религию, свои обычаи, представление о себе как особом народе. И растворялись среди тех, к кому их «подселяли».

Из этого правила на Древнем Востоке есть только одно исключение — иудеи. Вавилоняне одновременно «вырвали» иудеев и израильтян… Израильтяне, менее стойкие в единобожии, постепенно растворились среди амореев и арамеев Вавилонии. В самом же Израильском царстве стала формироваться какая-то новая народность самарян.

А вот иудеи в плену как раз очень укрепились в своем единобожии. Да, укрепились! Чтобы остаться верными Й’ахве, им пришлось отказаться от остатков язычества.

И до Вавилонского плена Й’ахве был Богом Вселенной — но не для всех иудеев. Разве что для образованной племенной верхушки, для интеллектуальной элиты. Для многих же простолюдинов Й’ахве оставался, вероятно, чем-то вроде бога местности. Персонифицированным воплощением Ханаана и одновременно племенным божком. Это и давало возможность ставить ему алтари на высотках, изображать в виде быка или змея. Или почитать его наряду со змеем и быком и приносить ему кровавые жертвы.

Уже в первые века иудаизма Й’ахве все отдалялся от людей, становился менее доступен. Авраам кушал с богом тельца и лепешки. Моисей и семьдесят старейшин израилевых на горе Синай лично общались с Й’ахве, но уже по-другому:

«И видели Бога Израилева; и под ногами его нечто подобное работе из чистого сапфира, и как самое небо, ясное.

И Он не простер руки Своей на избранных из сынов Израилевых. Они видели Бога и ели и пили» (Исход, глава 24,11–12).

То есть Бога видели — но уже с ним не выпивали и не закладывали.

Теперь же, в Вавилонском плену, Й’ахве окончательно становится невидимым божеством, отделенным от какой-либо конкретной территории. Он до конца становится не богом Синая, не богом Ханаана, а богом Вселенским.

Ревнивый бог, не желавший делить жертвы с другими богами, окончательно сделался единственно возможным, Единым Богом. Остальные божества объявлялись не то чтобы не правильными… Мало этого! Они объявлялись несуществующими!

Такое понимание Й’ахве позволило почитать Единого Невидимого Бога уже не только в Ханаане, но решительно где угодно. Возникла культурная традиция, которая не зависит от территории.

Иудеи не могли молиться в Иерусалимском храме: Храм сгорел, и само место, где он стоял раньше, осталось за 600 километров. Расстояние не малое и в наши дни, а тогда ведь и дорог почти не было. Так, вьючные тропы, петляющие между тысячелетних кедров в горах, по степям, где львы не всегда уступают дорогу человеку.

Иудеи молились Й’ахве по-другому: вне Храма. Сначала — просто собирались в домах друг у друга. Потом появились специальные молитвенные дома. В этих домах полагалось молиться вместе, обратившись лицом к Иерусалиму (так потом мусульмане будут молиться лицом к Мекке, а в каждой мечети появиться михраб — специальное углубление, указывающее на Мекку).

Особую роль приобрели все записи библейских текстов. Писцы на Древнем Востоке вообще почитались — системы письменности были сложные, учиться приходилось долго, и дело это было дорогое. Умников уважали все, образованных ценили везде. Но здесь, в Вавилонском плену, иудеям пришлось выработать особое отношение к писаному слову и к тому, кто его пишет и читает. Иудеи стали считать священным сам текст Библии, особенно тексты заповедей Моисея. При этом умеющие читать и писать приобрели непререкаемый авторитет, и среди иудеев появилось множество людей, которые хотели бы быть грамотными.

Кто вернулся? Или: Еще одно перемещение

50 тысяч евреев вернулись в Иудею. Эти евреи вернулись домой на родину… Но они уже вели другой образ жизни, иначе молились в своих «домах собраний», по-другому представляли себе Й’ахве.