|
Об этом же писал в своих мемуарах и генерал Генерального штаба М. Грулев — русский еврей, достигший высоких должностей и даже кандидат в военные министры Российской Империи, имевший огромные заслуги в деле изучения Дальнего Востока и Манчжурии, где в выбранном им пункте и по его указанию был основан центр будущей «Желтороссии» — г. Харбин. При этом следует подчеркнуть и следующий несомненный факт (на который, в частности, обращал внимание еще русский эмигрантский исследователь А. Дикий в своем фундаментальном труде «Евреи России и в СССР»; первое издание: Нью-Йорк, 1967 г.).
Сыновьями евреев-кантонистов были известные генералы, сыгравшие важную роль в истории Февральской революции 1917 г. — Н.И. Иванов (предпринявший по приказу Императора Николая II безуспешную попытку подавить мятеж в Петрограде в феврале 1917 г., а позднее, в 1918 г., возглавивший белую монархическую Южную Армию) и М.В. Алексеев («дедущка русской армии» и член петербургской «гучковско-гурковской военной ложи», способствовавший отстранению от власти Николая II в феврале 1917 г., а затем принявший участие в выступлении генерала Л.Г. Корнилова против Временного правительства и в организации белой «непредрешенческой» Добровольческой армии). Известному во второй половине XIX-начале ХХ в. художнику Моисею Маймону (1860–1924), выпускнику российской Императорской Академии Художеств, автору картин «Смерть Иоанна Грозного» (1887 г.), «Александр I у Серафима Саровского» (1904 г.) и «Иван Грозный» (1911 г.), позировал для главного образа его картины «Нападение инквизиции на марранов (испанских иудеев, притворно принявших в XV в. христианство, но втайне продолжавших исповедовать иудаизм — В.А.) за пасхальной трапезой» (1893 г.) русский генерал от артиллерии Н.К. Арнольди, признавшийся Маймону по окончании картины, что и он «еврей, крещеный в кантонистах» (Кандель Ф. Книга времен и событий. Т. 2, с. 323). Генерал Арнольди заявил художнику, что согласился помочь ему потому, что тот «угадал в нем еврейскую душу, которую», как выразился старый кантонист, «я ношу уже восьмой десяток, хотя вместе с крестом на шее» (М. Бейзер. Евреи в Петербурге, с. 25). В описываемое время все больше и больше русских образованных евреев, относившихся к религии вообще, и к ее смене — в частности, вполне равнодушно, смотрели на необходимость перемены религии, в сущности, как на маловажную формальность, выполнение которой, однако, освобождало их от всех ограничений, и в первую очередь — от ограничения «черты оседлости» — и потому легко переходили в какую-либо христианскую религию (главным образом — в различные протестантские ответвления христианской конфессии). Но даже эта смена веры требовалась далеко не всегда! Блестящий командир «дроздовцев» в годы Гражданской войны А. В. Туркул повествует в своих воспоминаниях «За Русь Святую» («Дроздовцы в огне») о своем боевом товарище — офицере Дроздовской дивизии, доблестно павшем в бою с большевиками (о котором соратники узнали, что он еврей, только увидев случайно иудейскую похоронную процессию с малиновой дроздовской фуражкой своего геройски погибшего соратника на крышке гроба). Примеров такого рода можно было бы привести великое множество. Прежде чем продолжить наше повествование, мы расскажем несколько подробнее о уже несколько раз упомянутой нами «черте оседлости» («тхум-гамойшев»). После «трех разделов Польши» между «тремя черными орлами» (Россией, Пруссией и Австрией) в конце XVIII в., на территории Российской Империи впервые оказались более миллиона подданных иудейского вероисповедания. С целью разрушения их самоизоляции, прочно установившейся за столетия их проживания в Польше, Императрица Екатерина II уже в 1791 г. |
