|
Я встречаюсь с немногими женщинами, но все они – знатные дамы. Так что вам, мой юный пуританин, бояться нечего. Я ни в коей мере не принадлежу к числу тех, кто считает, что молодым людям нужно для их развития общество женщин, которые утратили свое положение в vrai monde[34]. Я никогда этого мнения не разделяла. Сама я сохранила свое положение в высшем свете. И мне кажется, мы лучшая школа, чем они. Вверьте себя моему попечению, Клиффорд, и вы в этом убедитесь сами, – продолжала баронесса с приятным сознанием, что никто, во всяком случае, не может обвинить ее в том, что она совратила своего юного родственника. – Так что если вы собьетесь с пути, надеюсь, вы не станете потом говорить всем и каждому, что это не бес вас попутал, а я.
Клиффорду было так забавно, что, несмотря на ее образный язык, он догадывается, о чем она говорит, и она говорит именно о том, о чем он догадывается, что при всем старании он не мог удержаться от смеха. – Смейтесь! Смейтесь, если мои слова кажутся вам занятными! – воскликнула баронесса. – На то я и существую здесь. – И Клиффорд подумал, что она и вправду очень занятна. – Но помните, – добавила она, – на будущий год вы приедете туда ко мне в гости. Неделю спустя она спросила его напрямик: – Вы по-серьезному ухаживаете за вашей кузиной? Клиффорду казалось, что в устах мадам Мюнстер слова «по-серьезному ухаживаете» звучат достаточно многозначительно и нескромно; и он не решался ответить на ее вопрос утвердительно, чтобы, чего доброго, не взять на себя то, о чем он и не помышлял. – А хотя бы и так, я все равно не сказал бы! – воскликнул Клиффорд. – Почему не сказали бы? – спросила баронесса. – Такие вещи должны быть известны. – Мне нет дела, известны они или неизвестны, – возразил Клиффорд. – Только не хочу, чтобы на меня глазели! – Молодой человек, значительный молодой человек вроде вас должен приучить себя к тому, что на него смотрят, держать себя так, словно ему это безразлично. Но он вовсе не должен делать вид, будто он этого не замечает, – пояснила баронесса, – нет, всем своим видом он должен показывать: дескать, знаю, что на меня смотрят, нахожу это вполне естественным, иначе и быть не может. А вы этого не умеете, Клиффорд, совсем не умеете. Понимаете, вам надо этому научиться. И не вздумайте говорить мне, что вы не значительный молодой человек, – добавила Евгения. – Не вздумайте говорить плоскости. – И не собираюсь! – воскликнул Клиффорд. – Нет, вы непременно должны приехать в Германию, – продолжала мадам Мюнстер. – Я покажу вам, как люди могут не замечать, что за спиной у них идут толки. О нас с вами, уж наверное, пойдут толки; будут говорить, что вы мой возлюбленный. Я покажу вам, как мало это должно трогать, как мало это будет трогать меня. Клиффорд смотрел на нее во все глаза, смеялся, краснел. – Ну нет! – заявил он. – Меня это очень даже будет трогать. – Не слишком, слышите! Это было бы с вашей стороны неучтиво. Чуть-чуть пусть это вас трогает, я вам разрешаю; особенно если вы питаете нежные чувства к мисс Эктон. Voyons[35], питаете вы их или нет? Казалось бы, что стоит ответить на мой вопрос? Почему вы не хотите, чтобы я знала? Когда затевают жениться, своих друзей ставят об этом в известность. – Ничего я не затеваю, – ответил Клиффорд. – Значит, вы не намерены жениться на вашей кузине? – Я намерен поступить так, как найду нужным! Баронесса откинула голову на спинку стула и с усталым видом прикрыла глаза. |
