1929 год: Эйнштейн, проиграв с честью, предложил кандидатуру Гейзенберга на Нобелевскую премию. Десять лет спустя Гейзенберг возглавит работы по созданию немецкой атомной бомбы.

1929 год: экономический кризис, полная девальвация марки выбросили миллионы немцев на улицу, Веймарская республика была на грани краха. Два мощных движения собирались идти по руинам, чтобы столкнуться лоб в лоб: коммунистическая партия и партия нацистов.

Каждый должен был решить, с кем он: ни для социал-демократии, ни для традиционных правых больше не оставалось места.

Консерваторы, еще помнившие о краткой неудавшейся революции Розы Люксембург, армия, желавшая вернуть себе честь, индустриальная машина, привлеченная милитаристскими перспективами, обещанными НСДАП, примкнули к ней.

Старый президент Гинденбург, кандидат от демократов (всеми покинутой партии), проводил консультации за консультациями.

Сентябрь 1930 года: нацистская партия получила на выборах 18 процентов вместо трех. Отныне в рейхстаге заседало 100 депутатов от этого движения.

Что делал в это время Эйнштейн — пацифист, интернационалист, в свое время ввязавшийся в неравную борьбу против войны 1914 года? Убийство Ратенау, собственные размышления о еврейском вопросе, отвращение к неистовой ассимиляции крупной немецкой буржуазии из числа иудеев, сионистские убеждения приводили его к выводу, что сражение проиграно заранее. Несмотря на этот пессимизм, характер понуждал его сражаться, опровергая эту уверенность. Он много раз выступал в прессе, заявляя о своей поддержке республики. Твердил об опасности, таящейся в нацистской партии, которая сделала его излюбленной мишенью своих атак. Филипп Ленард, встретивший в штыки его теорию относительности, первый нобелевский лауреат, вступивший в нацистскую партию, поливал его грязью на собраниях гитлеровской партии. Он возвел в теорию свое презрение ко всякой «еврейской науке», противопоставив ее истинной арийской науке. По Ленарду, ариец не может быть учеником еврея. Все свои филиппики нобелевский лауреат завершал звонким «хайль, Гитлер!».

После «поражения» на Конгрессе Сольвея в 1927 году и несмотря на оставшееся неизменным желание создать теорию единого поля, Эйнштейн был слишком занят политической борьбой, которая шла к провалу, едва начавшись, чтобы сидеть безвылазно в своей лаборатории. Его мысли были о другом. После убийства Ратенау он сложил с себя полномочия в Лиге Наций, но теперь вернулся туда, чтобы его не обвиняли в том, будто он сидит сложа руки. Он снова подаст в отставку, когда эта организация не сможет ничего противопоставить Италии Муссолини, ведущей борьбу с Эфиопией. Но отменит свое решение по настоятельной просьбе Марии Кюри.

С 1928 года антисемитские кампании — краеугольный камень нацистской идеологии — стали еще ожесточеннее. Эйнштейн путешествовал между Берлином и остальным светом.

Зимой 1928 года ему стало плохо с сердцем, опасались самого худшего. Слабость здоровья вынудила его бежать от суровой берлинской зимы в страны с более мягким климатом.

1929 год. Во всей Германии по улицам маршируют молодые люди в коричневых рубашках с нарукавными повязками со свастикой и в сапогах с отворотами, скандируя лозунги, осуждающие демократию и враждебные по отношению к евреям. Небольшие, явно хорошо обученные отряды с дубинками в руках вываливаются из грузовиков, чтобы разогнать противников своих демонстраций, а потом тотчас возвращаются на место.