— Так вы должны еще радоваться!

— …но я также знал, что никто палец о палец не ударит, чтобы оказать мне содействие в этом нелегком деле.

— Вы преувеличиваете, мсье комиссар!

— Вы искренне так считаете, мсье следователь? Все эти мсье принадлежат к мощному политическому клану. Бесчестие одного из них моментально отражается на всех и дает лишний козырь в руки их противников, которые не преминут им пойти в первый же день предвыборной кампании.

— Даже если вы правы и перспектива действительно столь безрадостна, все равно ничто не мешает нам выполнять свой служебный долг.

— Конечно, мсье следователь, но вы же сами прекрасно понимаете, что никто не сможет выполнить свой долг в подобных условиях.

— Почему же?

— Потому что виновный никогда не будет обнаружен. Доказательств никаких, зато у каждого из подозреваемых есть свое алиби, и его невозможно поставить под сомнение без того, чтобы не бросить тень на честь и достоинство какой-нибудь важной особы города. Муж? Дудки! В момент убийства он как раз вставал из-за стола в пятидесяти восьми километрах отсюда. Доктор? Жертва пыталась связаться с ним по телефону сразу после того, как он от нее ушел. Преподаватель? Аптекарь? Адвокат? Они скакали наперегонки вокруг дома убитой, о чем свидетельствуют протоколы полиции. Все их алиби неопровержимы и настолько перепутаны между собой, что, атаковав одного, обязательно заденешь остальных. Наконец, главное действующее лицо и странная личность одновременно — человек, который, вероятно, и организовал весь этот спектакль, как он организовывал когда-то приключенческие встречи веселой банды, за которой он присматривал в лицее. И вот игра, начатая двадцать пять лет назад, достигла своей кульминационной точки…

— Мне понятна ваша горечь, но не слишком ли далеко она вас уносит?

— Они основательно поизмывались надо мной, мсье следователь. Они заставили меня искать там, где им этого хотелось. Даже жена нотариуса, напоминающая жирного и трясущегося от любого шороха кролика, — и та умудрилась меня одурачить.

— Я вас предупреждал.

— Она направила меня именно туда, куда ей было приказано меня направить. Сообщая мне об отсутствовавшем Музеролле, она давала возможность своему мужу поведать мне об отсутствии всех остальных и о втором телефонном звонке мадам Арсизак, сняв таким образом с доктора все подозрения. Одна мысль, что нотариус и его жена посмеялись надо мной, приводит меня в бешенство.

— Однако, мсье комиссар, у вас наверняка есть свое мнение относительно личности убийцы?

— Разумеется, у меня есть такое мнение, но я считаю совершенно бесполезным высказывать его. Ведь я не могу подкрепить его хоть какими-нибудь доказательствами. Необычность ситуации заключается в том, что случившееся является одновременно и преступлением и игрой. А нас играм не обучали. Сожалею.

— Итак, вы отказываетесь от дальнейшего расследования. Ваше решение окончательно?

— Окончательно, мсье следователь. С вашего позволения, я закроюсь в одном из ваших кабинетов и займусь составлением рапорта, оригинал которого я вручу вам.