Даже когда я покрошил целую кучу Ричардов, я особо об этом не задумывался. А ведь вряд ли они по характеристикам сильно проседали относительно оригинала. Да и эльфы в драки при маяке вовсе не показались мне серьезными противниками.

Похоже, я на самом деле стал фееричен и крут, и осознал это, и с этим осознанием начался самый опасный период моей жизни. Потому что как только тебе начинает казаться, что ты фееричен и крут, и море тебе по колено, и горы тебе по плечо, и Люберцы ночью кажутся тебе не опаснее детской площадки, тут то жизнь тебя и обламывает. На этой стадии что-то нехорошее с парнями типа меня и происходит.

Назовите это законом кармы, вселенского равновесия или всеобщего свинства, ничего от этого не изменится.

Я почти уже вогнал себя в депрессию, когда ожил экран внутренней связи и Кабану сообщили, что к нему прибыл посетитель. Кабан распорядился посетителя пустить, и не прошло и пяти минут, как дверь открылась и мы снова увидели Такеши.

Он был в серебристом летном комбинезоне со множеством карманов, пряжек и непонятных эмблем, а под мышкой держал шлем. Ни дать ни взять, настоящий космический волк, лучший стрелок и почетный камикадзе.

– В рот тебе кило печенья, – сказал Кабан. – Тебе и звездолету, на котором ты прилетел. Ты чего так вырядился?

– Я ассимилировался, – с гордостью сказал Такеши. – Я могу сойти за своего в любой среде, найти общий язык с кем угодно, таково сила моего искусства перевоплощения.

– Ты нашел общий язык с Большим Вэ? – поинтересовался Кабан, и Такеши погрустнел.

– Тут вышел облом, – сказал он. – Как только Ватанабэ доложили, что в деле фигурируют силовые структуры Альвиона, он наотрез отказался иметь с нами дело.

– Мой друг только что рассказывал мне, что силовые структуры Альвиона его не впечатляют.

– Твой друг вообще человек своеобразный, – сказал Такеши. – Но это не имеет никакого значения, потому что Большого Ватанабэ они таки впечатляют, и он не хочет ставить под удар свой бизнес.

– И таки его можно понять, – сказал Кабан. – Хотя мне казалось, что общество, в коем он вращается, склонно к большей гибкости и моральному релятивизму.

– Когда речь идет о больших деньгах, люди могут становиться очень… негибкими, – сказал Такеши. – А у Ватанабе есть определенный финансовый интерес на Альвионе, и он не хочет рисковать своими каналами.

– Контрабанда? – поинтересовался Кабан.

– Так ли это принципиально? – сказал Такеши. – Важно другое. Получив категорический отказ, я не стал посыпать голову пеплом или сидеть, сложа руки, а провел определенные работы и наладил некоторые контакты и даже предварительные договоренности. Есть очень интересные альтернативные варианты, и я по-прежнему открыт для сотрудничества и готов поделиться с вами своими наработками. Но только после того, как мы подпишем контракт.

– Ладно, – вздохнул я. – Давай сюда свои бумажки. Буду их изучать.

Глава 22

Глава 22

Читать там было всего ничего, четыре страницы обычным мелким шрифтом со сносками, перекрестными ссылками и несколько абзацев примечаний с супер мелким шрифтом, для качественного анализа которых требовался микроскоп. Но прошло всего полтора часа, и я справился и разобрался и поставил свою подпись, где следовало.

Поскольку Такеши контракт уже подписал, бумажка вспыхнула ярким белым светом, показывая, что Система зафиксировала сделку, и рассыпалась в пыль прямо у меня в руках. Хорошо, что я скриншоты успел сделать.

Надо сказать, ничего, пахнущего откровенной подставой, там не было, да и в любом случае, до тех пор, пока Магистр не поможет мне заполучить Венец Демиурга, все это выглядело, как попытка юридически поделить шкуру неубитого медведя, который еще неизвестно, в этом ли обитает лесу.