| Что делать, попадаешь в такую переделку, как с Миллуоллом – всё, принимай, что дают, смирись.Эти гады наверху вас пиздят о свободе выбора, но все варианты расставлены и определены ещё до старта. Никто тебе не даёт особо выбирать. Повезёт немного – становишься героем дня. Запорешь дело – и прямо в травмопункт. Марк и Род, чувствуется, успокоились. Видимо, их мучила эта ситуация. Я их легко могу понять, потому что дело – не в победе или поражении, а в достаточной смелости решиться на это. Всё дело в том, чтобы быть вместе* В том, чтобы войти во двор Миллуолла и оставить свой след. В том, чтобы заставить себя сделать ещё один шаг и показать, кто ты и что ты. Но чистого победителя или проигравшего в этот раз не было – просто классная драка, хотя, принимая во внимание соотношение сил, мне кажется, что Челси вышел из нее с честью.После того, как мы проиграли, ты всё об этом говорил – не мог остановиться, – говорит Марк, пытаясь меня подбодрить, и превращает матч с Миллуоллом уже как бы в историю, в легенду, которая будет расти и развиваться с годами.- Миллуолл – ебнутые псы, лютые мудилы, но мы неплохо справились, учитывая расклад. Фейслифт получил кирпичом по башке – четыре шва наложили. Кровь у него на джинсах была, словно он ею рыгал. Голубой кровью, бедняга. Одежду он точно просрал – говорит, отправит Миллуоллу счёт.Внутри было нервно, но помимо пары стычек у поля, ничего особенно вроде не происходило, – говорит Род. – А после матча Миллуоллам просто крышу снесло и они на мусоров наехали.- Мы выходим со стадиона, нас держат собаки и воронки. Они наготове – вытащили щиты, дубинки смаслили. Половина баттерсиского приюта собачьего парилась – зарабатывала себе на Педигри. Овчарки всюду, и копы – на взводе. Они нервничали, как пить дать. Миллуолл был ниже по улице, и они рвались вперед, как психи – хотели разобраться с Челси.- Мы только и слышали – то стекло бьётся, то гул коповских ботинок вдоль по улице – блокировать толпу побежали. Нас мусора прижали и стали двигать к Саут Бермондси потом отправили на Лондон Бридж. Они в поезде были -’ всюду. Доехали с нами до Лондон Бридж на случай, если Миллуолл там на нас наедет, или мы бы постарались подсуетиться ещё раз. Мы долго там тусовались, но ничего не было. Многие из Челси сели в метро на Нью Кросс и свалили в Уайтчапел.Все вдруг замолчали, и они думают, наверное, что хватит уже про Миллуолл, особенно про тот восторг, который они испытали, потому что в конце концов это я получил по балде, я, который лежит сейчас в больнице и мучается, я, который, как считает Хизер, обязан жизнью Муниципальной Полиции. Пофиг. Зато какой-то в этом есть смысл. А когда выйду – это будет другое дело. А вчера, когда я пришёл в себя, лежал в постели, смотрел на потолок, рядом вокруг меня сопели, дышали и кашляли все эти старые, тоскливые мужики, усыплённые дезинсектором, я думал о Миллуолле. Как будто это был страшный сон, но наяву.Мне немного страшно было, когда я начал, хотя сейчас чувствую себя из-за этого мудаком и, конечно, никому об этом не скажу. Такого раньше не было. Норвич – драка в песочнице по сравнению с этим. Сначала подумал: я, наверное, хиляк, но дело не в этом, точно нет. Просто понимаешь, что тебя могут сейчас убить, покалечить, лишить зрения, повредить мозг – и это всё, на всю жизнь. И тут ты чувствуешь, что хочешь уйти. Выключить телевизор, сказать, что пошутил. Пошутил и всё. Не обижайтесь, ребята. Не надо всё так всерьёз воспринимать. Мы же все песню слушали -футбол это всего лишь игра.- Когда они тебя выпустят? – Род продолжает разговор. -Выглядишь хреново. Сестрёнка сказала, скоро поправишься. Говорит, ты у нас молодой, сильный, у тебя перед crapiij ками преимущество. Хорошая тёлка. Мне кажется, ты ей нравишься, судя по тому, как она про тебя говорила. Пригласи ее в паб. когда поправишься, говорят, медсестры шалуньи ещё те. Они столько тел видят постоянно, ну и ничего не боятся, когда до дела доходит. |
