Меган даже не посмотрела в ее сторону. Внезапно она почувствовала: все будет хорошо. В титрах этого фильма, когда он выйдет, будет стоять ее имя. Все, что ей надо, — это заставить «Эс-Кей-ай» прочитать ее сценарий.

   — Нет, заставлю, — сказала она.

   — И как же ты это сделаешь? — противным голосом спросила Тина.

   — Пока не знаю, — сказала Меган. — Но сделаю это.

   Глава 6

   Казалось, внизу сейчас все взорвется. Он стал таким огромным, толстым и нестерпимо болел от желания. Говард Торн посмотрел вниз и охнул от почти невыносимой похоти и удовольствия. Длинная, наполненная кровью голубая вена ползла вдоль распухшей плоти, как дождевой червь. Вот что могут сделать изящные умелые пальчики! Они обхватили его и двигаются вверх-вниз, словно крылья бабочки; потом они слегка ущипнули бархатную головку, чтобы отодвинуть сладостную минуту оргазма. Он может взорваться в любой миг.

   Увеличившаяся вдвое по сравнению с обычным размером, в полной готовности, плоть его стала беспомощно тыкаться, ведомая лишь животным инстинктом. Рот, влажный и горячий, стоящий миллион долларов, был по-детски мягок. Дело не в том, что Говард думал сейчас о нежности кожи, он вообще ни о чем не мог думать. Ни о своей компании, ни о ревнивой жене, ни о власти, ни о своих редеющих волосах. Все мысли улетучились. Вселенная сузилась. Для него сейчас не существовало на свете ничего, кроме желания, ее рта, ее рук и собственной жажды кончить, прекратить сладкую муку, на которую она его обрекла. Сейчас весь космос для него уменьшился до девяти дюймов возбужденной, напрягшейся, пульсирующей плоти, и только одна не слишком ясная мысль забрезжила в голове: нет в мире никого лучше Роксаны Феликс для этого дела. Роксана Феликс — лучшая трахальщица столетия.

   — Ну что, сейчас? — спросила Роксана.

   Нежный голос источал такую чувственность, что он ощутил новый прилив удовольствия, плоть окаменела, он был готов. Говард стеклянными глазами посмотрел на облачко блестящих угольно-черных волос; казалось, он собирался увидеть в них собственное отражение. Задыхаясь, он с трудом прохрипел:

   — Да, пожалуйста… Да…

   — Ты уверен? Я могу еще минут десять.

   Да сколько угодно! Сама она не могла бы кончить с ним, даже если бы он был последним мужчиной на земле, а мастурбация находилась под запретом.

   — Пожалуйста. Пожалуйста.

   Он умолял, и его напряженная плоть вздрагивала от ее прикосновений. На головке выступили светлые капельки.

   Он не выдержал бы и десяти секунд, не говоря уж о десяти минутах.

   — Я должен кончить. Иначе я умру, — задыхаясь, пробормотал он.

   До умопомрачения медленно Роксана поднялась над ним, распростертым на спине, и приняла в себя его вздыбившуюся плоть. Он почти не заметил, каким образом оказался не в ее руках, а в ней самой. Говард Торн вскрикнул от наслаждения.

   — Ты не умрешь, дорогой мой, ты вознесешься на небеса, — прошептала Роксана.

   А потом с удивлением и удовольствием Говард почувствовал, как внутренние стенки ее сжимаются, ласкают, увлажняют и нежат так, как это только что делали ее руки. Он видел, как она раскачивается над ним и ее маленькие груди подпрыгивают, плоский живот покрылся потом, а небесной красоты лицо исказилось от оргазма, охватившего ее.