Она стала другой, более зрелой.

 Но телефон зазвонил.

 Роксана вскочила и кинулась к нему так быстро, что тот даже не успел звякнуть второй раз.

 - Элеонор? - спросила она.

 - Боюсь, что нет, - послышался тихий голос на другом конце провода.

 Сердце ее остановилось.

 - Это Сэм Кендрик.

 - Привет, - сказала Роксана.

 - Извини, я забыл. Ты ведь сегодня открываешь премьеру фильма. Мне надо было об этом подумать.

 - Наплевать на фильм, - быстро сказала Роксана. Она почти не дышала.

 Сэм рассмеялся:

 - Я хотел спросить: назначена ли дата европейской премьеры?

 - О Сэм... - выдохнула Роксана.

 - Я видел твою пресс-конференцию, - сказал он и помолчал. - Я чуть не позвонил, но понял, что у тебя будет нервная реакция на меня. Извини, я был слеп, Роксана.

 - Ничего, - ответила она, чувствуя, как сердце снова забилось в груди. О Боже, будет ли у нее еще шанс? Она старалась овладеть собой. - Я знаю, что дала тебе все основания для ненависти.

 - А ты слышала, мы с Изабель разводимся?

 - Да. Слышала. Сожалею, - вежливо солгала она.

 - А я нет, - мрачно бросил Кендрик.

 Оба молчали. Роксана снова поймала себя на том, что почти не дышит.

 - Я вот подумал: а что, если нам с тобой вместе выпить кофе и постараться получше узнать друг друга...

 - Что, начнем сначала? - прошептала она.

 - Да, что-то в этом роде, - признался Сэм.

 Она представила себе его улыбку, его красивую сильную руку, сжимающую телефонную трубку.

 - Мы не будем спешить. Просто посмотрим, как получится.

 - Хорошая идея, - согласилась она нейтральным тоном. А потом, забыв про равнодушный тон, торопливо добавила:

 - А сейчас ты свободен? У меня в духовке как раз большой кофейный пирог.

 - Я уже в пути, - сказал Сэм и повесил трубку.

 Роксана поцеловала трубку, прежде чем положить ее на аппарат, закружилась по комнате, подпрыгивая, как подросток.

 Телефон снова зазвонил, она снова взяла трубку.

 - Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, - пропела Роксана.

 - Роксана? С тобой все в порядке? - поинтересовалась Элеонор Маршалл.

 ***

 Том Голдман сидел в своих апартаментах и читал роман, когда вдруг позвонили из "Артемис". Элеонор, лежа на кушетке, ела клубнику. От звонка она резко села и стала смотреть, как Том без всякого выражения кивает, царапает какие-то цифры на клочке бумаге и говорит:

 - Да. О'кей. Понятно...

 Он положил трубку.

 - Ну? Боже мой, Том, не делай каменное лицо! - воскликнула Элеонор, ломая пальцы. - Скажи же что-нибудь!

 Ради Бога! Или у меня будет сердечный приступ.

 Голдман еще секунду продержал ее в неведении, а потом его губы медленно раздвинулись в улыбке.

 - Ну, - сказал он, - хорошо. Похоже, я проиграл Флореску сотню долларов.

 Она опустилась на диван, задержав дыхание.

 - Возле каждого кинотеатра, заказавшего наш фильм, стоят очереди на милю, - сообщил он. - Все билеты проданы. В Нью-Йорке, когда билетов не осталось, начались уличные беспорядки. Пришлось вызывать полицию.

 Элеонор Маршалл смотрела на него, и на глаза ее наворачивались слезы.

 - Студию завалили просьбами предоставить копию, - продолжал Голдман, пересекая комнату.