… Они разошлись глубоко заполночь. Кристина хотела еще поработать, но Синий велел ей отправляться домой и сам вызвался подкинуть ее до подъезда. Какой-то мальчик из пресс-службы остался в ночь доделывать необходимые статьи.

Синий молча вел машину. Кристина в полусне смотрела на него и улыбалась. Она до смерти устала, но ей нравилась такая жизнь — чокнутая, сумасшедшая, когда каждую секунду что-то происходит… А как Хоботов смотрел на нее, когда она вызвалась спасать его репутацию! Он умел быть благодарным, и это было очень приятно. Сразу чувствовалось, что работаешь не зря, что все это кому-то нужно.

— Синий! — позвала она.

Тот повернул голову.

— Что?

— А кто тебе звонил насчет никитинской статьи?

Он усмехнулся:

— Вот любопытная девчонка!

— Ну правда, скажи! Я думаю, этот человек весьма близок к самой верхушке их штаба, раз он может так оперативно поставлять тебе информацию.

Синий скроил скучную гримасу.

— Это уборщица нашла черновик в мусорной корзине.

— Ну хватит врать!

Он резко свернул к ее подъезду.

— Не выйду из машины, пока не скажешь! — объявила Кристина тоном избалованного ребенка.

Она знала, что Синего всегда смешила такая манера поведения.

— Этот человек действительно принадлежит к руководству штаба и имеет доступ ко всей информации. Почти ко всей, — сказал он наконец.

— И ты его перекупил за очень большие деньги?

— Не за очень большие. Он, как и я, работает скорее из идеологических соображений. Стольников, конечно, мерзавец, но, прежде всего, он полный дилетант в своем деле. Он не умеет управлять областью, и поэтому ему нечего делать на губернаторском посту.

— А Хоботов умеет? — спросила Кристина.

— А у нас есть ему альтернатива? Из двух зол я выбрал меньшее. Мишка, по большому счету, тоже не бог весть какой управленец, но он, по крайней мере, не самодур, умеет прислушиваться к мнению других и не стремиться к власти ради власти. Он просто здоровый карьерист.

— Знаешь что? По-моему, ты не все нам рассказал после того телефонного звонка, — высказала свою догадку Кристина.

Уголки губ Синего предательски поползли наверх.

— С чего ты взяла?

— У тебя было такое лицо. Ты хмурился весь вечер. Значит, о чем-то думал.

— Все замечаешь, да? — рассмеялся Синий, но тут же перешел на серьезный тон. — Помнишь, я тебе рассказывал об Алтаеве? Кстати, он был сегодня на «Плюс 6», видела?

Кристина покачала головой.

— Наверное, не обратила внимания. А что он?

— Умный, сукин сын… Просек, что областной центр поголовно за нас, и ему ни за что не перетянуть избирателей на свою сторону…

— Еще бы! — вставила Кристина. — Все же видят, что толку от нашего губернатора — как от козла молока.

— Ну Алтаев и присоветовал Стольникову заняться агитацией среди жителей маленьких городков и сел. Так что с послезавтра наш губернатор отправляется в турне. И начнет с Удоевского моторного завода…

— Постой, — перебила его Кристина, — но ведь агитация на предприятиях и в учебных заведениях запрещена!

— Конечно, запрещена! Но так делают все. Официально считается, что на заводах и в вузах можно выступать только в том случае, если все кандидаты будут находиться в равных условиях. Но этот закон очень легко обойти: если кто-нибудь будет спрашивать, почему Стольникову дают агитировать на Удоевском моторном, а Хоботову нет, то директор только руками разведет: «А Хоботов меня ни о чем не просил!» На самом же деле наш штаб неоднократно обращался к нему с просьбой устроить нам встречу с избирателями, но директору все время было «некогда».