В девять Кристина принялась собираться. В голову лезли жуткие мысли о том, что какой-нибудь новый русский всенепременно к ней пристанет и изнасилует. «Ну и пусть! — в припадке самоуничтожения думала она. — Пусть! Всем назло!»

Кристина оставила машину на стоянке. Какой-то мужик босяцкого вида показал ей, где находится яхт-клуб:

— Да вон там пройдете мимо гаражей, а дальше спуститесь по лесенке. Только осторожно в темноте — там кое-где нет ступенек.

К ночи резко похолодало, и Кристина порадовалась, что догадалась взять с собой теплую куртку. С неба накрапывала противная изморось, ветер трепал волосы…

Вдоль дорожки тянулся бесконечный ряд гаражей. Электричества здесь не было, и только свет далеких фонарей на мосту кое-как освещал ей путь.

От ветра ли или от внезапно накатившего страха Кристину колотило крупной дрожью. Все время казалось, что сейчас из-за кустов выскочат грабители-убийцы и сделают с ней что-нибудь ужасное.

Наконец она свернула к лесенке, и тут ее взгляду открылся сияющий всеми иллюминаторами белый теплоход. На борту темнела название: «Девочка». Кристина даже обрадовалась: все же это была цивилизация, признаки живого мира.

Ее каблуки гулко застучали по сходням, и тут же из темноты показался женский силуэт в длиннополом плаще. Это была Щеглицкая.

— Все уже в сборе, — произнесла она вместо приветствия. — Мы ждем только вас. Не повезло нам сегодня с погодкой, да ведь?

Кристина кивнула. От холода у нее зуб на зуб не попадал. Но Щеглицкая не торопилась приглашать ее в тепло.

— Я сказала Пименову, что вы моя давняя подруга, — сообщила она. — Поэтому будет уместнее, если мы перейдем на «ты».

Кристина кивнула.

— А меня точно никто не узнает? Возможно, кто-нибудь из команды или пименовских друзей…

— Нет, все в полном порядке! — отмахнулась Щеглицкая. — Пойдем! Хорошенькое название Боря придумал для своей посудины, правда? — добавила она, кивнув на темные буквы на борту. — Они так тут и говорят: «Мы отдыхаем на „Девочке“».

Кристину несколько передернуло от ее слов. Прежние опасения, что здесь с ней может случиться что-то плохое, вновь нахлынули на нее. Ведь понятно, зачем Пименов пригласил Щеглицкую «с подружками»: явно не для того, чтобы они тут мебелью служили. Но отступать было поздно.

— А что у нас в программе? — спросила Кристина, спрыгивая на борт корабля.

— Да не все ли равно? — отозвалась Щеглицкая. — Кажется, Боря говорил, что мы всю ночь будем идти до какого-то Соснового Бора. Там у него пришвартована яхта, так что с утра поедем кататься. А днем Борин водитель привезет шашлыки.

— Все понятно.

Кристина отчаянно жалела, что вообще ввязалась в эту авантюру.

В кают-компании был накрыт шикарный стол, вокруг которого собрались гости. Сам Пименов — огромный дородный дядька с наголо бритой головой и короткой бородкой — чем-то неуловимым напоминал волжского купца первой гильдии. Рядом с ним сидела Снежана — высокая, некрасивая девица с неудачным макияжем на хмуром личике. Щеглицкая пояснила, что она личный референт Пименова.

Напротив, развалившись в кресле, помещался маленький, до нельзя румяный молодой человек — похожий на какую-то пряничную игрушку: кругленький, сладенький и весь какой-то ненастоящий, что ли… Кристине его представили как Вайпенгольда. Он много говорил, строил рожи, размахивал руками и, вероятно, думал, что он всех здесь очень смешит.