благо. Однако сами эти заклинания запрещены к использованию, и студент Грейв просто

не должен был их знать. Понимаете, Ева? Увы, при всей моей симпатии Айландиру, все-

таки он наш лучший студент, закон есть закон.

Что ему ответить на это — не знала. Тем более сам тленник тоже оправдываться не

спешил. В кабинете воцарилась тишина, но ненадолго. Уже через несколько минут дверь

без стука распахнулась, и в помещение шагнул высокий темноволосый мужчина в

строгом костюме. Худощавая фигура, резкие черты лица, ледяной взгляд таких же, как у

Айландира, болотных глаз, не оставляли сомнений: перед нами глава Домена Тлена

Кантор Грейв Тленник.

— Что на этот раз? — даже не здороваясь, сразу спросил он. — Надеюсь, повод для

вызова очень веский, и я смогу объяснить опоздание на очень важную встречу.

— К сожалению, повод и впрямь серьезный, лорд Грейв, — подтвердил ректор. —

Применение запрещенных заклинаний и наложение печати принадлежности на

студентку.

Несмотря на то, что я была уверена — глава Домена Тлена удивился, его лицо даже не

дрогнуло. Лишь в глазах на мгновение промелькнула тень раздражения.

— Ущерб?

— Практически полное истощение двух энергонакопителей академии и руны запретного

заклинания, впечатанные в помещение столовой, — сообщил архимагистр Лидар. —

Руны, впрочем, мы уже убрали. А вот восполнения ресурсов энергонакопителей

придется ждать почти полгода.

— Жертвы? — голос Кантора Тленника оставался таким же безэмоциональным, словно

бы он о погоде спрашивал.

— Нет, к счастью.

— Для чего? — переведя взгляд на сына, отрывисто спросил лорд Кантор.

— Она умирала, — кивнув в мою сторону, ответил Айландир. — Ее убили в ее мире и,

соответственно, без поддержки физического тела призрак не мог находиться в

академии. Ее бы просто выбросило в тот мир, где погибли бы и тело, и структурное

вещество призрака. Я создал портал, переместил тело из ее мира в академию,

стабилизировал оболочку призрака и позволил телу начать регенерацию.

Провернуть такое не каждому магистру было под силу, даже я это понимала. Но хвалить

сына отец почему-то не спешил.

— А также нарушил запрет на применение заклинания, наложил запрещенную печать и,

самое главное, оторвал меня от важнейшей сделки столетия, — вместо этого

раздраженно произнес он.

— Надо было пройти мимо и дать ей умереть? — спокойствие Айландиру, судя по

появившимся в голосе раздраженным ноткам, стало отказывать.

— Он спас мне жизнь! — Я все-таки решила вмешаться в разговор. — Или, раз я обычный

человек, моя жизнь ничего не стоит? Если бы не способности Айландира, я была бы

мертва!

— Успокойтесь, Ева, — приказал ректор. — Я уже сказал, что спасение вашей жизни,

безусловно, достойный поступок, которым Айландир может гордиться. И уровень

владения магией показывает, что он не зря считается одним из лучших студентов этой

академии. Этого никто не отрицает.

«Но его отец так не считает! — чуть не вырвалось у меня. — Кажется, сын виноват

прежде всего в том, что отвлек от важных дел каким-то там спасением какой-то

ненужной жизни».