Я отхожу на несколько шагов, прежде чем открыть огонь.

Шесть тел в шкафу – шесть зарядов в револьвере. Я гляжу, как вспыхивает, исчезая, тело проказницы Луизы, рассыпается пеплом романтик Ромео, сгнивает непредсказуемый Скользящий, превращается в пар вежливый Дон, облачком искр разлетается мудрый Элениум. Стрелок – последний. Я закусываю губу, прежде чем нажать на спуск.

Тело Стрелка дергается, как гальванизированное. И продолжает висеть.

Ну конечно же… от собственного оружия он защищен. Надо было взять стилет у Скользящего или щепотку отравы у Элениума. Но теперь уже поздно.

А Протей, в чьем теле я нахожусь, убивает голыми руками. Со Стрелком этого я не смогу сделать.

Даже с собственным прошлым трудно расправляться без посторонней помощи.

Я колеблюсь секунду, потом снимаю тело Стрелка, подхватываю никчемного мотоциклиста, тащу их по коридору в свой нынешний номер. Когда отпираю дверь, на мгновение замечаю движение у лестницы. Замираю, вглядываясь в полумрак коридора.

Наверное, показалось.

Закидываю оба тела на кровать. Мотоциклист и Стрелок лежат лицом к лицу, ревниво вглядываясь друг в друга.

Все?

Да нет, пожалуй.

Выхожу, запирая дверь. Делаю несколько шагов, замираю, быстро оглядываюсь. Коридор пуст.

Показалось.

Возвращаюсь в номер 2017. Снимаю со стены картину… замираю на миг, глядя в нарисованный пейзаж.

В нем нет ничего особенного. Просто горы – неестественно высокие, но почему‑то не вызывающие ощущения нереальности. На склоне, у обрыва, маленькая горная хижина. В высоком небе – редкие белые облака. Вот и все.

С картиной в руках я выхожу в коридор.

И в меня стреляют – в упор.

Звук выстрела глухой, не похожий на оглушительный грохот полицейских винчестеров, и уже это радует. А вот вспышка ослепляет. Я падаю навзничь, чувствуя тупую боль в груди. Перед глазами плывут цветные круги, тело вялое и непослушное.

Темная фигура склоняется надо мной, перед самым лицом тускло отсвечивает ствол пистолета с навернутым глушителем.

Давно меня не убивали. Пожалуй, с тех самых пор, как я окончательно умер…

– Это предупреждение. – Голос глухой, искусственный. – Ты понял?

Протей молчит, Протей оглушен, Протей ничего не в силах сделать…

– Ты слышишь меня? Эй…

Когда рука незнакомца касается моего плеча, я начинаю изменяться.

Когти вспарывают чужое тело, мощная лапа одним ударом выбивает пистолет. Через мгновение я уже стою – на всех четырех лапах, скаля пасть. Снежный барс – зверь не очень крупный, но дело не в размере.

Вот только я по‑прежнему ничего не вижу! Цветные разводы, словно пытаешься запустить дип‑программу на древнем компьютере со старой видеокартой. Дерганые, ломаные движения, едва различимый силуэт…

– Повторяю – это только предупреждение.

Ни малейшей паники в голосе. И это очень плохо.

Глубина‑глубина, я не твой…

Я даже не снял шлем. И так понятно, что произошло. Экраны шлема заполнены расплывчатой, мутной, грубой картинкой. Шестнадцать цветов не в силах передать многокрасочный мир Диптауна адекватно. Находясь в глубине, я видел куда лучше, чем сейчас, – подсознание отчаянно отфильтровывало помехи, додумывало изображение.

deep Ввод.

– Кто ты? – не то кричу, не то рычу я.

Карикатурная фигура разводит руками:

– Ты все понял?

– Нет!

– Думай…

Выстрел.

Беззвучный. Звуки умерли. Насовсем. Теперь я не только полуослепший, я еще и оглохший…

Тело Протея реагирует само собой – вспышкой огня. Барс исчезает, превращается в огненный вихрь. Теперь само мое прикосновение – смерть.