– Потому что единственный вариант, когда свекровь могла слопать отраву, когда она пила свои таблетки. Я в фарш никакого альбрукатина не добавляла. Подсыпать его в котлеты потом уже было невозможно. Салат резал муж сам. Остальные закуски лежали в холодильнике, никто посторонний к ним не прикасался. Да и как запихнуть таблетки в салат? Даже если растолочь их в порошок, все равно будет виден порошок. Разве что питье? Вдруг кто-нибудь приходил и добавил лекарство в стаканы с компотом?

Компот Таня варила густой. Мама давала ей достаточно замороженной смородины со своей дачи. Смородину Валя милостиво оставлял на кустах, ее вкус казался ему слишком резким. А вот компот из нее он любил. Он запросто мог употребить и три стакана, и пять. Таня помнила, что утром у нее в холодильнике стояло две банки по полтора литра в каждой. А когда Таня вернулась с работы, компота оставалось лишь на самом донышке. Значит, каждый из гостей мог выпить по литру.

– В темном компоте можно было растворить таблетки. Или влить раствор.

Таня уже успела узнать, что лекарство выпускается в виде таблеток для приема внутрь. И в виде раствора для внутримышечных или внутривенных инъекций. Но выпить этот раствор тоже можно было запросто. Если даже гостям компот и показался горьковат, то они списали бы это на особенности ягоды. А свекровь, конечно, не преминула бы заметить, что у плохой хозяйки при очередном кулинарном фиаско всегда продукты виноваты.

– Но я лекарство ни в котлеты, ни в компот не подмешивала. Значит, это сделал кто-то другой.

Но кто мог прийти к ним во время застолья? Ничего такого Таня от своих близких не слышала. Они ни словом не упомянули о том, что к ним кто-то приходил, следовательно, и отравить пищу или напитки не мог. Но если никто не подливал и не подсыпал в еду или питье, тогда оставались таблетки в сумке у свекрови. Их вполне могли подменить хотя бы в той же «Ветке сакуры».

– Сами аллерген определили, сами свекровь им же и отравили, – восхитилась Таня. – Молодцы! Оперативно работают. Прямо профессионалы! Надо выяснить, не было ли аналогичных происшествий с другими клиентами этой клиники.

Едва дождавшись обеденного перерыва, Таня прямой наводкой помчалась на улицу Комсомола. Там она не без труда, поплутав по дворикам, нашла вывеску с иероглифами и веткой какого-то дерева. То ли слива, то ли вишня, то ли яблоня или даже вовсе абрикос. Какое-то время Таня молча таращилась на эту вывеску. Сакура или нет? Сюда бы ее маму, она бы точно сказала. Но Таня не была таким уж великим знатоком плодовых деревьев, поэтому она колебалась.

Внезапно двери перед ней растворились, и наружу выкатились два круглых цветастых шара. У Тани от удивления даже рот приоткрылся. Это было удивительное зрелище. Шары были огромные. И нарядные. Один был красный с золотыми драконами, другой темно-синий, а драконы на нем были уже серебряными. Они напоминали елочные новогодние шары, которые принято вешать на елку. Сверху у них были даже специальные пимпочки и крючочки, с помощью которых шары крепятся к веткам. Сходство было бы точным, если бы не гигантские размеры шаров. Что в высоту, что в ширину, они были больше обхвата рук Тани. И даже встав на цыпочки, она бы вряд ли дотянулась до их макушек.

Но не это заставило Таню оторопеть. Огромные шары не просто двигались, они еще и разговаривали друг с другом. Язык их был Тане непонятен. Но зато она поняла, что никакие это не шары, а просто два неимоверно толстых и крупных китайца, наряженных в цветастые кимоно с драконами. На головах у них были шапочки, принятые Таней за украшения шариков. А крючки были всего лишь загнутыми косичками, которые торчали у них над шапочками.

Увидев Таню, мужчины прекратили свою беседу. Они сложили свои пухлые ручки на груди для приветствия и выжидающе уставились на молодую женщину.