«Коля прав! А если вышел? — пытливый ум Сердюка искал варианты и нашел, он предложил: — Коля, а если тебя подвести к Митрову под видом иранского разведчика?

— Иранского?! — удивился Кочубей.

— Как иранского?! — не меньше его был озадачен Гольцев.

— Именно иранского! — развивал свою мысль Сердюк. — С точки зрения Гастролера, у него появляется выбор: кому и по какой цене продать секреты — американцам или иранцам. Телевизор он смотрит, газеты читает и знает, что иранцы гоняются за ядерными и ракетными технологиями. Что касается американцев, то здесь мы тоже железно закрываемся. Их «смертельная дружба» с иранцами сыграет нам только на руку. Разведывательные позиции ЦРУ в Тегеране почти нулевые, и если, предположим, Гастролер сообщит о твоем выходе, то они вряд ли это смогут проверить. Остается одно слабое место — Москва. Тут надо подумать, под какую «крышу» тебя, Коля, спрятать.

— Здорово, Анатолий Алексеевич! Комбинация — сто процентов выигрышная! — загорелся ее Гольцев.

— Здорово будет, Виктор Александрович, когда ее утвердит Градов, а суд даст санкцию на проведение, — остудил его пыл Сердюк.

— Кровопусков хоть и зануда, но хорошо понимает разницу между бандитом и шпионом! Дело только за Николаем, а с ним я вообще проблем не вижу — прямо вылитый перс! — не терял уверенности в успехе Гольцев.

— Виктор Александрович, ну вы даете! — возмутился Кочубей: — Без меня меня женили! Ладно, американец еще куда ни шло, но мусульманин?!

— Успокойся, Коля, никто и ничего обрезать у тебя не станет. Ты же с ним в баню не пойдешь.

— Баню нам устроит Градов, если Гастролера на чистую воду не выведем, — положил конец препирательству Сердюк и, заканчивая совещание, объявил: — Короче, Николай, настраивайся на работу по иранскому варианту. Завтра по тебе, надеюсь, будет решение. А сейчас все по домам!

Несмотря на бессонную ночь и свинцовую усталость, Кочубей в приподнятом настроении покидал Лубянку. От горького осадка, лежавшего на душе после неудачи с Оноприенко, не осталось и следа. Увлеченный предстоящим поединком с возможным Гастролером, он не обращал внимания на сутолоку в метро, не ощущал толчков в спину, когда выбирался из людской реки, выплеснувшейся на площадь перед станцией метро «Динамо», и затем втискивался в маршрутку.

— Ой! Что вы наделали? — этот возглас заставил Кочубея встрепенуться.

Под ногой валялся сломанный каблук от женского сапога, а на него из-под копны каштановых волос сверкнули холодным изумрудным блеском зеленущие глаза.

— Простите, девушка! Я не хотел, это случайно, — смешался Николай.

Она бросила на него негодующий взгляд и заняла место у окна. Он втиснулся на свободное место, потерянно вертел в руках сломанный каблук и не знал, что сказать. Маршрутка упорно пробивалась через снежные заносы и автомобильные пробки. На остановке у кинотеатра «Прага» девушка поднялась на выход. Николай предупредительно распахнул дверцу, подал руку, и после секундного колебания маленькая теплая ладошка легла ему на ладонь. Выбравшись из маршрутки, она, прихрамывая, сошла на тротуар.

— Девушка, разрешите вам помочь? — предложил Николай.

— Чем?

— Отвезти вас на такси.

— Не надо, я сама, здесь недалеко.

— И все-таки давайте возьмем такси.

Девушка замялась, Николай воспользовался этим и предложил:

— Ну если не на такси, то позвольте нести вас на руках?

— А позвольте не позволить, — ироничный ее ответ и лукавая улыбка прибавили ему уверенности.