|
- Не помню... - Как вас зовут? - Андрей Михайлович Корин. Документы... - Что? - В машине были документы, паспорт, права... Разве их не нашли? - Нашли, не волнуйтесь. - Тогда почему вы спрашиваете мое имя? - Так надо. Вы устали? - Нет... Да... Где это случилось? - А вы сами не помните? - Нет... Я ехал по Садовому, перестраивался, чтобы свернуть к трем вокзалам... Где-то там, да? - Когда это было? - Не знаю... сегодня, наверное... может быть, вчера... Около восьми вечера. Сколько времени я здесь нахожусь? - Сутки. Авария произошла вчера. Какое было число? Вопрос показался мне глупым, но я сообразил, что меня проверяют. Раз так сильно болит голова, значит, я получил травму черепа, и теперь доморощенным эскулапам необходимо убедиться, что у меня крыша не слетела. Благодаря родителям-медикам кое-какие осколочные знания из области врачевания у меня были. - Вчера было восемнадцатое июля, - добросовестно вышептал я, стараясь как можно активнее шевелить губами. - Какого года? - Тысяча девятьсот девяносто девятого. Почему здесь так темно? Почему нет света? - Вам нельзя ни света, ни громких звуков. Отдыхайте, Андрей Михайлович, постарайтесь уснуть. Особо стараться не пришлось, я действительно ужасно устал за время этого короткого разговора. Уже почти заснув, я вдруг вспомнил, что так и не выяснил, что это за больница и где находится. Интересно, они уже связались с кем-нибудь, сообщили обо мне? Лина, конечно, вряд ли будет рвать на себе волосы, у нее своих проблем выше крыши, бизнес занимает все ее время и внимание. Наверняка даже ездить ко мне в больницу будет не чаще раза в неделю. А вот Муся по-настоящему расстроится, станет переживать, поднимет на ноги всю медицинскую общественность страны, чтобы как можно быстрее привести меня в форму. Что ж, вполне понятно, мое здоровье - это быстрейшее завершение новой книги, которую я намеревался закончить, сидя в дачном затворничестве, мои книги - это мои гонорары, а мои гонорары - ее проценты. Я не льщу себя надеждой, что Муся так активно ведет мои дела, потому что любит меня как друга и восхищается моим талантом. Ха-ха! Талантом, если он вообще есть, она восхищается ровно настолько, насколько этот талант делает книги продаваемыми, а вовсе не потому, что ей самой эти книги нравятся. Но мне все равно, меня это не обижает и не задевает. Главное, что Муся сняла с меня практически все заботы и хлопоты, в том числе и неприятные, а я добросовестно плачу ей за это деньги. Как только Муся узнает о том, что я попал в больницу, сразу же все завертится, закрутится, встанет на место и образуется в самом лучшем виде. Когда проснусь, надо будет первым делом попросить, чтобы связались с ней. * * * Девушка в белом халатике ловко перестелила простыни, поворачивая меня с боку на бок, и помогла мне немного приподняться. - Тошнит? - заботливо спросила она. - Кажется, нет. - Попробуем покушать? Мне стало смешно. Как с ребенком разговаривает, честное слово, а ведь мне уже сорок четыре. - Рискнем, - согласился я. Чувствовал я себя куда лучше, уже мог разговаривать вполголоса, хотя попытки встать и пройтись по палате ни к чему хорошему не привели, голова кружилась так сильно, что я и двух шагов сделать не сумел. |
