|
На меня снова наехал страх. В компании с Чертополохом разговор носил характер безличностного, ибо начинался с очередного монолога по поводу лишних слов, сказанных мной или Мимозой, и далее двигался по той же колее, опираясь на анализ классических текстов, хорошо известных и Павлу Петровичу, и мне. Кстати, на прогулки Засохшая Колючка являлся непременно с томиком кого-нибудь из известных писателей, который и подвергался уничтожающей критике. Я мысленно благодарил судьбу за то, что старикан меня либо не узнал, либо и не знал вовсе такого автора Андрея Корина, а Елена деликатно молчала. Могу себе представить, как бы дед меня уделал! Как бог черепаху. Но Чертополоха сегодня с нами на прогулке не будет. И о чем у нас с Еленой пойдет разговор, сказать заранее трудно. А вдруг она действительно читает мысли? Может, лучше не рисковать? - Андрей, вы не обидитесь, если я не пойду гулять с вами? прожурчал ее голосок. - Очень голова болит, хочу поспать после обеда. Я с облегчением перевел дух и тут же испугался. Нет, так не бывает, так просто не может быть. К себе в палату я возвращался одновременно обрадованный и озадаченный. Но времени и возможности немедленно покопаться в ситуации и проанализировать все, что за несколько дней нашего знакомства сказала и сделала эта странная испуганная женщина, мне не предоставили. Потому что, открыв дверь, я обнаружил сидящую на диванчике мою жену Лину. * * * Ужин в общей столовой я, естественно, пропустил. Потому что сначала были слезы и очень короткий разговор, потом долгое совместное стояние под душем, потом постель, потом снова разговор, на этот раз длинный и неторопливый. - Господи, я так этого боялась, - по щекам Лины то и дело скатывались слезинки. - Знаешь, когда твоя мама мне сказала, что за твое здоровье можно не беспокоиться, но ты потерял память, меня как обухом по голове стукнуло: а как же мы с тобой? У нас был такой прекрасный год, мы вдруг будто опомнились и начали все заново, мы влюбились друг в друга, гуляли по Москве, взявшись за руки, говорили какие-то милые глупости, занимались любовью почти каждый день. А теперь ты этого не помнишь, а раз не помнишь - значит, этого для тебя не было. Я для тебя по-прежнему та Лина, которую ты знал два года назад. И я просто не представляю, что нужно сделать, как сделать и вообще можно ли что-нибудь сделать, чтобы это вернуть. Андрюша, я так тебя люблю! Ураган эмоций и страсти обрушился на меня совершенно неожиданно. Я мог предполагать все, что угодно, только не это: мой уход от Лины, уход Лины от меня, взаимное охлаждение и отдаление друг от друга - все в такой теме, но уж никак не всплеск романтических чувств. Господи, да что ж такое произошло со мной за эти два проклятых года?! Я волновался, недоумевал и в то же время искренне радовался словам и поведению жены. Она потрясающе выглядит, намного лучше, чем та Лина двухлетней давности, которую я помню. Помолодела, посвежела, подтянулась. Наверное, и впрямь положительные эмоции красят женщин, а уж любовь и подавно. - Я ведь от страха даже не позвонила тебе ни разу, хотя Ольга Андреевна знала твои телефоны, и больничный, в палате, и новый мобильный. Она сразу сказала, что тебе ни в коем случае нельзя волноваться, у тебя начинаются жуткие головные боли, и намекнула, что мне лучше тебя не тревожить, а я и настаивать не стала. Мне все казалось, что ты будешь разговаривать со мной чужим голосом, равнодушным, ведь ты не помнишь, как сильно меня любишь. Я была уверена, что не вынесу этого, или разревусь, или начну орать как истеричка, или трубку брошу. А ты разволнуешься, и вообще глупо как-то... Такие серьезные вещи по телефону не обсуждают, я подумала, уж лучше я приду к тебе, посмотрю в глаза, поцелую, и мы обо всем поговорим. |
