— А он, гад, дядю моего под своим именем отправил пломбы ставить. В хорошую клинику! Сказал ему, что у него там скидки. Пусть, мол, назовется Артонкиным Глебом Сергеевичем, платить придется меньше. А что стоило дяде голову задурить? Он ведь не московский… Мало ли какие у вас тут порядки.

— То есть он сжег вашего дядю, а сам скрылся? — уточнил Верлецкий. — Уехал в теплые края?

— Он не уехал. Жил тут по документам Дроздова, гад ползучий. Но смыться собирался, только Ингу Сергеевну хотел с собой взять.

— Меня?! — ахнула Инга.

И Григорьев эхом откликнулся:

— Тебя?! Так я и знал.

— Я расследование провел, — с гордостью закончил Дроздов, — и узнал, что Артонкин от вас тащился. Сразу подумал: он еще объявится! Захочет с вами поговорить. И стал следить, глаз с вас не спускал.

— А зачем вы в меня из ружья целились?! — возмутилась Инга.

— Так это я не в вас, — удивился Дроздов, — а в Артонкина. Прям как чувствовал, что он в тот день нарисуется. И шмальнул. Но промазал. А потом в доме крик поднялся, и мне пришлось уходить.

— Боже! — схватилась за Голову Надя. страсти-мордасти!

— А про Киллера вы что-нибудь знаете? — с надеждой спросила Инга. — Видите ли, это человек Юдина, любовника Нонны Аркадьевны. Он зачем-то меня душил. Говорил: сделай это! А что «это», я так и не поняла.

— Киплер — никто, «шестерка». Он Юдину в рот смотрит. Все, что хочешь, для него сделает.

Нонна Аркадьевна думала, что Артонкин те деньги, которые из сейфа пропали, вам отдал. Или вы сами их взяли. Вы же имели доступ к сейфу. Но точно уверена она в этом не была. Ведь деньги могли и в машине сгореть. Вас она на всякий случай решила припугнуть — вдруг отдадите? И попросила своего любовника этим заняться. А тот на вас Киллера натравил.

— Так надо же было толком говорить: отдай деньги! — рассвирепела Инга. — А то бросаются, душат — и никаких объяснений!

— А чего вы на меня-то орете? — удивился Дроздов. — Мое дело сторона. Я Артонкина в милицию сдал, могу со спокойной совестью домой ехать. Не нравится мне у вас — суетно.

— Не хотите ли салату? — спохватилась Таисия. — Оливье, между прочим.

— Не, я ничего не хочу, — признался Дроздов. — Только рюмку водки выпью, если нальете.

Ему налили, он выпил и пошел к выходу из комнаты. На пороге поклонился всей честной компании:

— Не поминайте лихом.

— Не будем, — пообещал Хомутов, а Надя сказала, когда Дроздов удалился:

— Фу-у, ну и тип! От него прямо мурашки по коже. Так и кажется, что он протянет свои ручищи и кого-нибудь прикончит.

— Убийца не обязательно страшно выглядит, — грустно произнесла Инга. — Бывает и такое, что его все любят, считают чудесным человеком… Встречаются с ним на праздники, дарят подарки, перезваниваются и ходят в кафе в свободное время…

— На кого ты намекаешь, — с подозрением спросил Верлецкий. — Имеешь в виду какого-то конкретного убийцу?

— Ну да. — Инга обвела взглядом всех по очереди, включая и постоянно жующего Треопалова. — Дело в том, что я поняла; кто отравил Анфису.

— Ух ты! — восхитился Стас. — И когда же ты это поняла?

— Да вот только что. Когда Андрей Васильевич объяснил мне ту фишку про гроб, в который ложился Гладышевский.