Пожав плечами, Нибье двинулся по тюремному двору. По левую сторону находились комнатушки писцов. В освещенных окнах молодой человек видел служащих. Некоторые склонились над бумагами, остальные читали утренние газеты и пили кофе. Никто не выглядел встревоженным.

Нибье молча показал пропуск охраннику и вошел в здание. Он двигался с подчеркнуто независимым видом, стараясь скрыть, как он издерган. Порой ему казалось, что коллеги, едва завидя его, скрутят ему руки за спиной и поволокут на допрос. В то же время его удивляло странное спокойствие вокруг. Неужели исчезновение такого опасного преступника, как убийца лорда Белтхема, не произвело никакого впечатления?!

Заметив, что двигается почти бегом, Нибье сделал над собой усилие и перешел на обычный размеренный шаг. Со стороны походка его выглядела спокойной и уверенной, совсем как всегда.

Часы пробили полдень. Нибье почувствовал удовлетворение. Он был точен по-военному – никогда не опаздывал, но никогда и не приходил раньше.

– Привет, Кола! – обратился он к коллеге. – Вот и я. Можешь идти.

– Ты, как всегда, пунктуален, – откликнулся тот. – Итак, жди меня в шесть вечера.

И охранник удалился.

– Как тут дела? – крикнул ему вслед Нибье, стараясь, чтобы голос его звучал как можно естественней. Никаких происшествий?

Кола удивленно обернулся.

– С чего ты взял? Все в порядке!

И, помахав рукой на прощанье, он побежал вниз по лестнице, что-то насвистывая.

Убийца лорда Белтхема сидел на своей кровати. Разложив на коленях блокнот, он с сосредоточенным видом делал какие-то пометки. Он даже не заметил, как дверь открылась и вошел охранник.

– Как же так? – ошарашенно произнес Нибье. – Вы все еще здесь?

Гарн спокойно поднял глаза на надзирателя и загадочно улыбнулся:

– Да, я здесь.

Нибье побледнел и прислонился к стене. Все с той же улыбкой Гарн его успокоил:

– Ну полно, дорогой мой, не надо так удивляться. А то ты выглядишь так, словно у тебя отняли любимую игрушку. Да, я здесь. Но ведь ты для того тут и поставлен, чтобы это было так. Будем считать, что вчерашнего разговора не было.

– Так что же… – все еще не понимал Нибье. – Вы раздумали бежать?

– Именно так, – подтвердил заключенный. – Если тебя очень интересуют причины, можешь считать, что я просто испугался.

Недоуменно покачав головой, охранник огляделся. Под умывальником он увидел небольшой сверток с одеждой, который сам принес накануне.

«Нашел, куда положить! – с досадой подумал он. – Будто не понимает, что эти тряпки могут погубить мою карьеру. Ведь это серьезнейшая улика! Надо немедленно убрать их».

Он оглянулся на заключенного, но тот, казалось, не обращал на него никакого внимания. Нибье быстро наклонился, взял сверток и засунул его под полу своей куртки. У него вырвался возглас удивления.

Бумага была холодной и влажной. Ощупав ее, Нибье убедился, что одежда под ней мокрая. Охранник с укоризной посмотрел на Гарна.

– Мсье, не надо водить меня за нос! – сказал он. – Насколько я помню, эта одежда не нуждалась в стирке. Признайтесь, ведь вы выходили на улицу сегодня ночью! Иначе куртку было не намочить.

Узник добродушно усмехнулся.

– Браво, мой друг, – протянул он. – Совсем неплохо для простого тюремщика!

Нибье начинал закипать. Он уже открыл рот, чтобы высказать все, что он думает по поводу человека, который позволяет себе говорить в подобном тоне с тем, кто старался оказать ему услугу, но тут Гарн примирительно поднял руку и заговорил:

– Ну полно, полно, не обижайся! Я действительно вылезал на крышу вчера вечером.