Но этим средства передвижения Бузотера не исчерпывались. К велосипеду толстой веревкой было привязано нечто совершенно непонятное.

Это было похоже на люльку из ивовых прутьев, в которых деревенские женщины укачивают детей. К ней кое-как были присобачены четыре скрипучих колеса, а внутри напиханы старые тряпки и прочий хлам, собранные бродягой во время его странствий.

И, наконец, завершала этот шутовской «поезд» небольшая тележка, сконструированная из коробки от марсельского мыла, невесть как поставленной на маленькие колесики из цельных кусков дерева. Она была набита съестными припасами Бузотера – краюха хлеба, сало, овощи, бутылка с водой…

Однако в глазах бродяги его сооружение выглядело последним достижением современной инженерной мысли. Трехколесное чудовище он гордо называл «локомотивом», люльку из ивовых прутьев – «спальным вагоном», поскольку в ней хранилось все то, что Бузотер именовал своими спальными принадлежностями, ну, а тележка, естественно, была «вагоном-рестораном».

Вдоволь насмеявшись, мамаша Шикар вытерла глаза подолом и сказала:

– Непутевая твоя голова, а я слышала, ты сидишь в тюряге за то, что уволок моего кролика. К тому же, тебя поймали в окрестностях Болье…

Бузотер взмахнул руками:

– Ах, вечно эти женщины путают божий дар с яичницей! Как будто полиция, арестовав человека за убийство, будет думать о каком-то кролике! Нет, уверяю вас, к смерти маркизы я не имею отношения.

– Выходит, если в замке убили хозяйку, так под эту марку можно таскать кроликов у бедной женщины?! – возмутилась старушка. – И они тебя даже не наказали, негодника?

– Да как вам сказать… – неопределенно ответил бродяга. – И да, и нет… Одним словом, все удалось уладить.

За разговорами он наколол дров мамаше Шикар. Женщина уже успела начистить картошки и начала варить суп. Бузотер огляделся по сторонам, отер пот со лба и прищелкнул языком:

– Что бы еще такое сделать, а? Поворошу-ка я поленья в печи! А то есть уже хочется, просто все кишки в животе слиплись.

– Еще бы, – отозвалась старушка. – Уже, верно, полдень. Пора обедать.

Усевшись за стол и уминая тарелку супа, он принялся делиться с мамашей Шикар своими планами на весну.

– Так, – рассуждал он. – Коли уж я не попал в тюрьму, пора отправляться в дальний путь. Признаться, надоело уже сидеть на одном месте.

– И куда же ты поедешь? В Тулузу?

– Дальше!

– В Лион?

– Еще дальше!

– Как! Неужели в Париж?!

Она широко раскрыла глаза.

Бузотер довольно осклабился.

– Признаться, мне давненько хочется взглянуть на Эйфелеву башню. Почитай уж лет пятнадцать… Пора доставить себе удовольствие!

– Господи, это сколько ж времени понадобится, чтобы добраться в такую даль, – вздохнула старушка, которая никогда не ездила дальше ближайшей ярмарки.

– Трудно сказать, – прищурился бродяга. – Думаю, с моими механизмами мне хватит месяцев двух… Правда, если по дороге напорюсь на легавого, или меня пощиплет свой брат бродяга, то придется задержаться.

Скромный обед подошел к концу, и старушка принялась убирать со стола. Тем временем Бузотер отправился на берег реки за камышом. Насвистывая, он спустился по косогору.

Внезапно старушка услышала истошный вопль:

– Мамаша Шикар! Мамаша Шикар! – голосил Бузотер. – Бегите сюда, скорее! Похоже, кто-то не терял здесь времени даром!

Он так надрывался, что женщина, заинтригованная и обеспокоенная одновременно, поспешила на его зов.